Каждая семья имеет свой сад, такой же как я видел в королевском дворце. Гайпалы, которых я уже видел в Мипосе, охотились за маленькими созревающими брокольчиками, а за ними, в свою очередь, охотились воины, охраняющие королевский сад. Это была раса людей, имеющих не только семейное древо, но и семейный сад.Когда женщина садит яйцо, она втыкает в землю колышек, чтобы наметить это место. Точно так, как наши огородники отмечают после посадки, где посажены помидоры, а где свекла.Из-за гайпалов и насекомых-вредителей детская смертность среди броколов достигает угрожающего уровня. Дозревает всего один ребенок из тысячи. Однако, так как у Броколов полигамия, а женщины и почва исключительно плодородны, этой расе не угрожает вымирание. Надо заметить, что собак в сады не допускают.Воспользовавшись паузой в разговоре, Лото неожиданно воскликнула: — Я не пила человеческой крови. Пока я была Лото-эль-хо-Ганья, я не могла говорить об этом, но теперь, когда я свергнута, я могу все рассказать.— Так или иначе я не мог поверить в это, — сказал я ей, — но мне приятно услышать это от тебя.— Нет, — сказала она, — это Ро-тон, Дума и несколько других приближенных к ним жрецов пили кровь жертв. Именно жажда крови вынуждала их приносить в жертву рабов, даже если они были ценными работниками. Большей частью жертвами были броколы, попавшие в немилость Ро-тона и Думы, но они не пили их крови. Я даже не убивала жертв, это делал Ро-тон. Я только сидела на троне и повторяла молитвы, а жрецы распространяли слухи обо мне для того, чтобы воздействовать на людей. Простые люди должны боятся свою богиню, чтобы быть законопослушными.— Вы с Карсоном говорите о странных созданиях, о которых я никогда не слышал, — сказал безбожник Джонда.— Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще, — сказала Лото. — Я бы хотела узнать боьше о Соединенных Штатах Америки, о НьюЙорке, Нью-Йорке, Нью-Йорке. Она говорила это имя медленно, протяжно, а ее глаза были мечтательны и сосредоточенны. Вдруг она вскрикнула. Бетти! Бетти! Бетти! Я слышу тебя! Она была ужасно взволнована. Звони — звони — звони Бетти! Я почти что слышу тебя! Боже! Я почти что слышу тебя! Бруклин! Я слышу тебя! Бруклин! Затем она упала в обморок.Я пытался оживить ее, но она не реагировала. Поэтому я оставил ее в покое. Я знал, что она в конце концов придет в сознание.То, что она сказала озадачило меня. Что она могла знать о Бруклине? Я упоминал о Нью-Йорке, но никогда не говорил о Бруклине. И все же я не мог ошибиться: она явно сказала Бруклин. Что она имела в виду, когда говорила звонок и кто такая Бетти? Когда она придет в себя, я попытаюсь добиться объяснений. Могло ли быть, чтобы другой американец попал на Венеру и поговорил с ней? Если я достиг Утренней Звезды, то это мог сделать и другой. Возможно он был здесь пленником, а может быть и жертвой, с которой она беседовала перед смертью. Я должен это выяснить! Но какая мне была от этого польза, кроме удовлетворения моего любопытства — этого я не знал. Разве не собирались меня завтра казнить?Думая об этом, я погрузился в сон. Когда я проснулся, уже было утро. Я был один. Лото не было в клетке и дверь была заперта! 29 Я разбудил Джонду, но он не мог ничего сказать мне. Он был так же озадачен как и я. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу Лото и унесу эту тайну с собой могилу.К полудню мимо наших клеток стали проходить броколы. Они направлялись к «арене для боя быков», которую мы с Джондой убирали. Многие из них останавливались и смотрели на нас и обсуждали в самой неприятной манере нашу внешность и поступки.Вскоре за нами пришли — дведюжины воинов. Я хотел пустить в ход свой пистолет, но решил подождать, пока мы попадем на арену, чтобы вызвать большее опустошение.Воины были удивлены, но ничуть не взволнованы отсутствием Лото. Они видели, что замок клетки не был поврежден. Когда они спросили меня как ей удалось бежать, я мог только сказать Не знаю. Они повели нас на стадион, заполненный броколами. Было очень тихо, совсем не так как на бычьих боях или американских бейсбольных матчах при скоплении народа. Почти никто не разговаривал, не кричал и не сочувствовал. А когда вошла семья Думы со свитой воцарилась могильная тишина.Джонда и я стояли в центре арены со стражниками, один из которых подошел к Думе и заговорил с ним. Вскоре он вернулся и сказал Думе, что он хочет, чтобы я подошел к нему. Половина стражников проводила меня.— Куда исчезла женщина?, — спросил Дума, раздосадованный тем, что я не поклонился ему ни одного раза.— Глупо спрашивать меня об этом, — ответил я ему.Дума позеленел как липа.— Ты должен понимать, — продолжал я, — что если бы я знал, то не сказал бы. Я не знаю, но если бы я и сказал, ты все равно не поверил бы. Нет, я не знаю, могу только догадываться.— О чем ты догадываешься?, — спросил он.— Я догадываюсь, что богиню нельзя удержать взаперти, — сказал я, — и еще я догадываюсь, что она ушла, чтобы наказать тебя и Ро-тона за то, что вы с ней так поступили. Это было глупо с твоей стороны так обойтись с Высочайшей Сверхженщиной Огня.— Все случилось по вине Ро-тона, — сказал Дума.Ро-тон был рядом и ему было не по себе. Но когда Дума снова сказал:— Во всем виноват Ро-тон, — он не смог сдержаться.— Это ты хотел стать Высочайшим Сверхмужчиной Огня, — выпалил он. — Это была твоя идея, а не моя. Если она вернется, она узнает кто виноват.— Богини всегда знают правду, — сказал я, — их не обманешь.— Уведите его!, — оборвал меня Дума. — Он мне не нравится.— Мне кажется я слышу как она возвращается, — сказал я, глядя в небо.Мгновенно Дума, Ро-тон и окружавшие их посмотрели в небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73