.. Ага, детали столярки. Со столяркой я немного запаздывала… Я обращалась к Янушу… Тогда были Януш и Витек, Веслава не было, он появился позднее.— Шестнадцатого, семнадцатого, восемнадцатого?— Ограждение. Девятнадцатого отдала его на светокопии… Да, тогда были все трое. У нас погас свет, в темноте мы варили кофе. Веслав сидел до поздней ночи.— Так… А десятого декабря?— Понятия не имею. Первая половина декабря прошла относительно спокойно, зато знаю, что было между пятнадцатым и двадцатым, потому что делала для Рышарда рабочие чертежи. Он опаздывал со сроками…— Ну, а шестнадцатого и семнадцатого декабря?— Не было. Людей было много, но из нашего отдела только я.Я задумалась на мгновение, потому что перед глазами у меня замаячило воспоминание о том времени. Воспоминание такое странное, грустное и неприятное, что я поспешно постаралась от него избавиться, чтобы случайно чего-нибудь не сболтнуть.— Теперь этот год, — сказал капитан. — В январе…— К сожалению, больше я ничего не помню. Мой график кончился.Я сложила свой лист и с интересом посмотрела на них.— А что? — с любопытством спросила я. — В чем вы его подозреваете?— А что вам известно о его семейной жизни?— О господи, ничего! По-моему, там все нормально. У него очень милая жена, и он совершенно не выглядит несчастным.— Ну, пока все. Может быть, закурим?Представители власти выглядели несколько усталыми, но не смирившимися. Глаза прокурора блестели, и надо честно признать, что он нравился мне гораздо больше. Мысль о возможном романе конкурировала в моей голове с желанием обнаружить убийцу.— Панове, а зачем вам те тряпки, которые вы собираете по всей мастерской? — поинтересовалась я.— Узнаете об этом после окончания следствия.— Когда следствие закончится, вы вообще не захотите со мной разговаривать.— А я в этом не уверен, — буркнул капитан, искоса взглянув на прокурора.Я не оставила этот взгляд без внимания.— Если судить по вашему взгляду, этот пан поддерживает контакты с бывшими подозреваемыми? — спросила я.— Не со всеми, уверяю вас, — сразу ответил прокурор.— Жаль! Тогда не знаю, могу ли я надеяться…— Можете, — уверенно сказал капитан. — Заверяю вас.— А вы? — спросила я прокурора, который сидел на краю стола, весь чёрный от ботинок до волос на голове, и блистал красотой.— Не знаю, — усмехаясь ответил он. — Я очень неуверенно чувствую себя в обществе женщин.— Как пёс в обществе сала, — дополнила я, к великой радости всех троих мужчин.Я оставила их со значительно увеличенным запасом сведений и с жутким хаосом в мыслях. Мне хотелось привести их в порядок, но для этого надо было поговорить с Алицией. Я никогда не имела особенного таланта к размышлению и к гениальным выводам могла прийти только путём обмена мнениями. К сожалению, Алиция продолжала играть в бридж. Сидящий в той же комнате Каспер решил, видимо, возместить себе предшествующее молчание и делал уборку после обыска. Уборка заключалась в том, что он развёртывал куски кальки, рассматривал их, а затем с ужасным треском сминал и выкидывал в корзину. Некоторые куски даже разрывал на мелкие клочья. Не знаю, существует ли ещё какой-то материал, который мог бы наделать столько шума, как техническая калька второго сорта.Тут же рядом, стараясь перекричать звуки, производимые уборкой Каспера, что-то обсуждали Збышек, Анка и уже менее злая Моника. Я подумала, что этого аккомпанемента для Алиции совершенно достаточно, и моё участие в нем было бы излишним.Я обошла мастерскую и установила, что в санитарном отделе идёт мощный скандал между Кайтеком, Яреком, Стефаном и Влодеком, в нашем отделе ядовито фыркает Казик, а Витек конспиративно шепчется с Ольгердом в его маленькой комнате. Когда я заглянула туда, они демонстративно замолчали. Веся, надутая и обиженная на весь мир, сидела на своём месте, повернувшись спиной к проходящим.Отделавшись от Ядвиги, которая упорно добивалась, чтобы я ей погадала, я уселась за свой стол и тут решилась на легкомысленный поступок.Лишённая возможности дискутировать с Алицией, я начала размышлять одна. Я должна была сразу предвидеть ход этих размышлений, но чего-либо подобного не ожидала даже от себя!Из-за угла за столом Витольда, в который я усиленно вглядывалась, так как сидела к нему лицом, вышел дьявол. Подлинный заурядный дьявол, покрытый чёрными бараньими завитками, с рогами, хвостом и копытами. Он обошёл стол кругом, не знаю каким образом, потому что тот стоял у самой стены, уселся в кресле Витольда, положил ногу на ногу и издевательски посмотрел на меня.— Ну, что? — спросил он. — Дождалась?Последним проблеском сознания была мысль, что раз я не могу обсудить все с Алицией, то, может быть, сделать это с дьяволом. И действительность исчезла окончательно.— А что? — осторожно спросила я. — Ты специально позаботился об этом?— Идиотка! — презрительно фыркнул дьявол. — О тебе даже заботиться не нужно! Наделала дел, а теперь что? Сидишь как испуганная ослица.Я почувствовала себя обиженной.— А что, по-твоему, я должна стоять на голове?— Только для этого твоя голова и может служить? А думать ей ты не пытаешься?Надо признать, что он был не слишком любезен. В довершение всего смотрел на меня с явным отвращением, смешанным со злобной иронией. Впрочем, чему же тут удивляться, одно слово — дьявол!..— Ты, по-видимому, все знаешь, — сказала я. — Интересно, как бы ты чувствовал себя на моем месте?— Ладно, ладно, — примирительно сказал дьявол. — Давай уточним некоторые обстоятельства. Тадеуш знал инициалы претендента на руку Моники. Каспер знал о ситуации с красавчиком…— Ну и что? — недовольно спросила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75