— Нет, — и я объяснила ему историю с испорченным замком, одновременно продолжая интенсивно размышлять о другом. Чтобы отпереть дверь, нужно иметь ключ от неё. Где он был, все ещё в директорском ящике? И что с этим ключом в вазоне?— В нашем вазоне был найден ключ… — сказала я, вопросительно глядя на него.— Да, конечно. Это ключ именно от той двери…Теперь уже я почувствовала себя совершенно глупо. Веслав выходил на балкон, когда Лешек ел рыбу. Господи! Веслав? Нет, это невозможно, я никогда не поверю, что это сделал Веслав!— Сейчас. Но ведь… по ключу можно узнать. Он был такой… осклизлый…— Был. Лежал там достаточно долго.— Но ведь его должны были перед этим вынуть из вазона?— Разумеется. Он мог его вынуть, использовать, не очищая, а затем бросить назад. Это был бы совсем неплохой замысел.— А что Витек говорит о ключе? — спросила я.— Он утверждает, что ничего не знает. Не пользовался ключом, не знает, где он находился и где находится сейчас.Дьявол творил, что о ключе знают только убийца и я… До сих пор дьявол все время оказывался прав. Этот ключ видели все, он находится у милиции, может быть, в этом что-то есть? Витек говорит, что ничего не знает?.. Сейчас, по-моему, было что-то такое…— Подождите, я должна сосредоточиться, — решительно потребовала я. — Что-то вертится у меня в голове.Я опёрлась локтями о стол, закрыла ладонями лицо, смежила веки, стараясь что-то припомнить, хотя сама не знала, что именно. Было когда-то что-то, что не позволяет мне теперь верить, будто Витек ничего не знает о ключе… Только что именно? Несмотря на все усилия, результатов от моих размышлений не было никаких.— Ничего, — покорно сказала я. — Не могу вспомнить. Склероз… Я должна спросить сослуживцев, может быть, они что-то припомнят, но уверяю вас, невозможно, чтобы Витек ничего не знал об этом ключе.— Это снова всего лишь ваше личное предположение.— Но ведь мы, черт побери, и пришли сюда для того, чтобы поговорить о моих личных предположениях!— Ну хорошо, пусть будет так. Он запер эту дверь…— Минутку, — прервала я его, — именно тут я хотела бы остановиться. Подождите, я хочу себе это представить. С какой стороны он запер эту дверь?Прокурор удивлённо посмотреть на меня.— Не знаю, — ответил он. — Мне очень жаль, но по ключу этого узнать невозможно…Тут я поняла, что мой вопрос в любом случае лишён всякого смысла. Он не запирал дверь со стороны кабинета, потому что должен был ждать минуты, когда там никого не будет. Разве что это один из наших: Витек или Збышек. Но и им было бы легче пройти через дверь и запереть её со стороны конференц-зала. А если это был кто-то другой, тогда тем более… Я почувствовала, что начинаю теряться.— Помогите же мне, черт возьми! — потребовала я с гневом. — Видите же, что у меня все перепуталось!— Очень вовремя у вас все перепуталось! По показаниям секретарши никто, кроме этих двух панов, один в кабинете не оставался.— Но то, что дверь была заперта со стороны конференц-зала, не вызывает сомнений. Потом он её не отпер, хотя, вероятно, собирался. Почему?— Подождите. Вы считаете, что кто-то из этих двух панов или другой человек в любом случае запер дверь со стороны конференц-зала?— Да. Вы сами сказали, что в кабинете никто, кроме них, один не оставался, а каждому из них было бы удобнее пройти через дверь, а потом запереть её за собой.Прокурор задумался.— Попробуем представить этот поступок так, как вы его представляете себе, принимая во внимание царящие здесь обычаи. Сначала кто-то снаружи…— Кто-то снаружи должен был бы иметь ключ. Из ящика вынуть не трудно, а из вазона?..Я тоже задумалась, а затем возвестила:— Если бы кто-нибудь вынул его из вазона, это бы не прошло незамеченным, я уж не говорю о том, что после этого стояла бы ужасающая вонь. Ему пришлось бы сделать это поздно вечером и сразу идти домой, чтобы вымыться. Но содержимое вазона об этом не говорит. У вас есть где-то милицейские химики, спросите их, могли ли недавно потревоженные помои произвести потом такой эффект. Вас не было при этом… но спросите капитана!..— Он мог вынуть его двумя неделями раньше, за две недели все бы уже осело.— Не знаю, мушек, наверное, было бы меньше — ведь вылетел бы целый рой. Хотя я не представляю, в каком темпе они выводятся…— Ну хорошо, это выясним. Допустим, что он вынул ключ из ящика, достаточно, что он у него был. Что дальше?— Дальше он выбирает время… Ах нет, сначала звонит… Сейчас, сейчас…Я сидела, уставившись на прокурора. Он, в свою очередь, приглядывался ко мне каким-то рассеянным взглядом, как будто только что думал о чем-то другом, а теперь снова пытается сосредоточиться.— О чем вы думаете?— Звонок был в 12.15, задушили его, самое раннее, пятнадцать минут спустя… Что это значит?— Это значит, что убийца разговаривал с ним в течение пятнадцати минут.— Это мне не нравится. Невозможно, чтобы убийца пошёл на такой риск. В течение пятнадцати минут он находится за пределами видимости окружающих, а потом совершает убийство? Это верх неосторожности!— И все же мы не можем этого исключить. Каждое преступление является колоссальным риском. Действительно, разумнее было бы признать что звонил и разговаривал с ним один, а убил другой. Сейчас мы к этому вернёмся, а пока не отвлекайтесь. Оставим пока телефонный звонок и разговор и приступим к самому убийству.— Ну хорошо, пусть будет так. Он выбирает время, когда в приёмной никого нет… Если это была Ядвига, ей было бы достаточно, чтоб не было Веси, но та, как известно, полдня просидела в центральной комнате, значительно облегчая совершение преступления. Итак, в приёмной никого нет, он входит в конференц-зал и запирает дверь на ключ…— Мне это кажется довольно бессмысленным, — неохотно сказал прокурор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75