Я сам видел, как
на главной площади Питона из их голов складывали целые пирамиды,
когда короли возвращались из походов на запад, везя добычу и
обнаженных пленников.
- Да... Но потом их мечи отпраздновали победу и день расплаты,
после чего Архерон перестал существовать, а Питон с пурпурными
башенками стал легендой давно минувших лет. На руинах некогда
могучей империи выросли и окрепли молодые королевства. Мы
воскресили тебя, чтобы ты помог нам овладеть ими. Пускай они и не
такие большие, сильные и богатые, как древний Архерон, но
достаточно хорошо вооруженные, чтобы их просто так одолеть.
Смотри! - и Орастес развернул перед гостем карту, искусно
вычерченную на ткани.
Ксалтотун быстро окинул ее взглядом и ошеломленно покачал
головой:
- Очертания стран изменились. Все кажется знакомым, но
искаженным, как в фантастическом сне...
- Смотри! - повторил Орастес, водя по карте пальцем. - Это
Бельверус, столица Немедии, где мы сейчас находимся. А вот
границы немедийских земель - на юге и юго-востоке лежат Офир и
Коринтия, на востоке - Бритейн, а на западе - Акулония.
- Это карта мира, которого я не знаю, - тихо произнес Ксалтотун,
но Орастес не заметил жесткого огня ненависти, запылавшего в
его темных глазах.
- Это карта мира, который ты поможешь нам изменить! - твердо
сказал бывший жрец. - Сначала нужно посадить Тараскуза на трон
Немедии. Но сделать это необходимо бескровно, причем таким
способом, чтобы не навлечь на него подозрений. Ни к чему, чтобы
страну разрывала на части гражданская война, - эти силы
понадобятся для войны против Акулонии. Вот если бы король Немед с
сыновьями умерли естественной смертью, например, от какой-нибудь
болезни, Тараскуз мирно и спокойно взошел бы на трон, как ближайший
наследник.
Ксалтотун молча кивнул, и Орастес продолжил:
- Второе задание более трудное. Для того, чтобы трон Акулонии
занял Валериус, войны не избежать. А это значит, что наше
королевство столкнется с сильным противником. Это упорный и
воинственный народ, чья твердость закалялась в схватках и
войнах с племенами пиктов, воинами Зингара и Циммерии. Уже
пять сотен лет Акулония и Немедия находятся в состоянии
войны, но последнее слово всегда оставалось за армией
Акулонии.
Их правитель - лучший боец среди воинов западных земель. Он
иноземный авантюрист, захвативший корону путем победы в
гражданской войне. Он сверг власть короля Ниода и сам воцарился
на его троне. Зовут этого проходимца Конан, и нет пока человека,
который справился бы с ним в открытом бою.
Настоящим же, законным наследником трона является Валериус.
Он был изгнан из своей страны как родственник Ниода и уже много
лет провел за пределами отечества. Однако в жилах его течет кровь
давней королевской династии, и многие бароны Акулонии тайно
желали бы падения Конана, у которого в крови не то что
королевского, - благородного-то ничего нет. Но простонародье
относится к нему лояльно, так же, как и дворянство отдаленных
провинций. Если, однако же, его армия будет разбита в бою и, -
все может случиться, - сам Конан в том же бою погибнет, взойти на
трон Валериусу будет несложно. Со смертью Конана перестанет
существовать еще один центр враждебной нам власти.
- Хотел бы я посмотреть на этого короля, - задумался Ксалтотун,
поглядывая на серебряную настольную лампу, стоявшую в одной из
ниш стены. Абажур лампы не давал отражения, но по выражению лица
чародея Орастес догадался, чего тот хочет. Орастес почтительно
склонил голову, словно хороший подмастерье, без слов уловивший
пожелание настоящего мастера, и произнес:
- Я постараюсь тебе его показать!
Он сел перед абажуром на мягкий стул и уперся в матовую
поверхность гипнотизирующим взглядом. И вдруг из бледной глубины
металла начали подниматься вереницы размазанных теней. Выглядело
это страшновато, но присутствующие поняли, что их глазам является
видимое в образах отображение мыслей самого Орастеса, - в этом
проявлялась его магическая сила. Неожиданно туман рассеялся и
изображение приобрело удивительную четкость - все увидели
рослого, широкого в плечах мужчину с сильной грудью, грубой
жилистой шеей и мускулистыми конечностями. Он был одет в шелк и
бархат, его богатый кафтан украшали золотые львы Акулонии, а на
ровно расчесанных черных блестящих волосах его блестела корона.
Обоюдоострый меч на боку явно заменял собой все регалии. Под его
низким, широким лбом каким-то внутренним огнем горели
вулканические глаза. Светлое, исполосованное шрамами лицо было
лицом воина, и даже шелк не мог скрыть заметной твердости тела.
- Этот человек родился не на Хиберианском нагорье, - удивился
Ксалтотун.
- Нет, он из Циммерии, выходец одного из диких племен, что
населяют серые горные склоны Севера.
- Мы воевали с его предками, - буркнул Ксалтотун, - но, к
сожалению, не успели их уничтожить...
- Варвары Циммерии всегда были грозой для жителей юга, - произнес
Орастес. - Он достойный сын этой дикой расы, и я слышал рассказы,
что никто не в силах ему противостоять в бою.
Ксалтотун ничего не ответил, как завороженный глядя в горсть
живого огня, что мерцал в его ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77