Вот то, что он ощущал, когда энергия струилась в его жилах, это была жизнь. Но эти мгновения так коротки и так быстро уходят…
Он заставил себя встать на ноги. Контроль, подумал он. Для мага самоконтроль — это все. Он не скоро осмелиться повторить такое. Он может не пережить это. Да он мог умереть, если бы задержался в таком состоянии еще несколько мгновений. Он встал, тяжело дыша. Заклинание почти закончено, нужно только его направить на цель. Он представил себе эльфлинга и проговорил слова, которые должны заставить заклинание выполнить его волю. И он почти опоздал. Когда он произносил последние звуки, земля вокруг могил начала трескаться и проваливаться.
Он спрятал книгу и поспешил туда, где оставил привязанного канка. Животное почти порвало веревку, так как рвалось с привязи изо всех сил, пока он произносил заклинание. К счастью, канки очень глупые насекомые, иначе этот просто перерезал бы веревку своими клешнями, как непременно поступил бы кто-нибудь более умный. Он отвязал канка, залез ему на спину и направился обратно вниз с плато, по дороге, ведущей к городу. Похожего на муравья зверя не нужно было подгонять. Когда они начали спуск с откоса, первые могильные холмики открылись, и из них появились кости скелетов, покрытые полуразложивщейся плотью. Они выбирались наружу.
Двенадцатая Глава
Почти рассвело. Игорный дом только что закрылся, а уборщики еще не начали свою работу. Они начинали работать вскоре после восхода солнца, и работали весь день, подготавливая Хрустального Паука к новой ночи игры, еды и развлечений. Так что место было абсолютно пустынным, когда Сорак вошел внутрь и по лестнице поднялся в свою комнату.
Тигра проснулся, стал беспокойным и нетерпеливым в его отсутствие, разодрал на куски кровать, сглодал ножки у двух стульев, перевернул стол, исцарапал ковер и сорвал заневес с окна.
К счастью, Сорак закрыл на замок тяжелые ставни окна, а Тигра был не в состоянии открыть дверь — иначе ущерб не ограничился бы одной комнатой.
— Что ты наделал? — спросил он, входя.
Тигра перестал лизать его и виновато взглянул. Одиноко , псионически передал он. Сорак ушел. Оставил Тигру одного .
— Я думал, что мы поняли друг друга, — сказал он. — Ты должен был вести себя прилично. А теперь посмотри вокруг.
Тигра извиняется.
Сорак вздохнул. — Ну хорошо, думаю, что мне придется заплатить за все это.
Тигра голоден.
— Очень хорошо. Давай спустимся в кухню и посмотрим, сможем ли мы найти для тебя сырое мясо.
Поэт тоже голоден, сказал Поэт, подражая коту. Найти для Поэта немного сырого мяса?
— Перестань, — сказал Сорак.
Однако Поэт прав , сказал Эйрон. Мы, все остальные, работаем вместе с тобой, помогаем тебе, но городская жизнь не слишком нравится нам, а твоя диета из еды для канка еще меньше.
Эйрон прав, добавила Кивара. Прошло много времени с того момента, как мы в последний раз ели свежее мясо.
— Вы же знаете, что я не ем мяса, — сказал Сорак.
Это твой выбор, сказал Эйрон, или, скорее, твое самоограничение. Ты пытаешься отказаться и от потребностей эльфа, и от потребностей халфлинга только потому, что так тебя воспитали виличчи, но мы, все остальные, никогда не принимали таких обетов. Обычно Путешественник поддерживает мир, но он не охотился с того времени, как мы пришли в этот город, да и он чувствует себя в нем неуютно. Скрич тоже голоден, ему хочется мяса, как и нам всем.
— А Страж? — спросил Сорак. — Она тоже чувствует тоже самое?
Меня меньше чем других волнует эта проблема, сказала Страж, но по-моему не мудро пренебрегать и их желаниями и их нуждами. Они всегда выполняют свое соглашение с тобой, удерживаются и не выходят наружу без твоего согласия.
— А в ответ я даю им доступ ко всему, что я знаю, чувствую и испытываю, — сказал Сорак, — и я разрешаю выходить наружу тогда, когда это возможно.
Но в последнее время ты даешь им выходить все реже и реже, ответила Страж.
Это чистая правда, сказала Кивара. Я не была снаружи уже много времени. Я устала быть глубоко внутри. Это нечестно.
— Возможно, ты права, — сказал Сорак. — Мы все должны жить вместе и поддерживать равновесие. Возможно, я был слишком эгоистичен. Очень хорошо, я постараюсь исправиться. Так как Кивара жаловалась больше всех, дадим ей выйти и разделить ее мясо с другими. А что касается меня, вы знаете, что поедание мяса оскорбляет меня, так что я нырну вглубь и пойду спать. Сегодня был долгий день и еще более долгая ночь, я устал.
Он открыл дверь, и Тигра выбежал в холл, но из комнаты вышла Кивара, а не Сорак, который, как и обещал, нырнул взглубь и тут же уснул. Кивара вышла наверх, быстро прошла в холл вслед за Тигрой, потом спустилась по лестнице, которая вела на первый этаж и в кухню.
На первый взгляд эльфлинг не изменился, но внимательный наблюдатель, который был хорошо знаком с Сораком, мог бы заметить немного отличающуюся, более легкую походку, чем-то напоминающую кошачью, игривое подпрыгивание на каждом шагу и более самоуверенную манеру себя держать. Изменилось и выражение на лице. Во всех случаях на лице Сорака обычно было нейтральное, ничего не выражающее выражение, иногда, впрочем, менявшееся на задумчивое и угрюмое. Но Кивара придала чертам лица Сорака намного более оживленное выражение. На губах заиграла легкая улыбка, в глазах заплясали озорные огоньки.
На кухне она нашла несколько птиц, приготовленных, но не использованных, они висели в курительной. Недолго думая, она схватила их и бросила Тигре. Тигон благодарно бросился к ним и начал, громко урча, пожирать их. Не теряя времени на такие глупости, как сесть за стол, Кивара схватила толстый кусок сырого мяса з'тала и вцепилась в него зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87