С каждым днем честному
человеку становилось все труднее зарабатывать на жизнь. Над Европой
нависла зловещая тень войны. С помощью молниеносного удара нацисты вошли в
Австрию и этим шагом ошеломили Европу. Вскоре они захватили Судетскую
область и вторглись в Словакию. Несмотря на заверения Гитлера о том, что
он не заинтересован в дальнейших завоеваниях, все ожидали расширения
конфликта.
Развитие событий особенно сильно отразилось на Франции. По мере того
как правительство тратило все больше средств на оборону, в магазинах и на
рынках стала ощущаться нехватка товаров. Жак Пейдж боялся, что скоро
придет конец рыболовству и он останется без средств к существованию.
Спасти положение можно было только с помощью дочери, если подыскать ей
богатого любовника. Загвоздка состояла в том, что он не знал, где найти
богача. Все его друзья были так же бедны, как и он сам, а он не собирался
допускать к ней мужчин, которые не могут дать за нее достойную цену.
Разрешить проблему случайно помогла сама Ноэлли. В последние месяцы
она становилась все беспокойнее. Ноэлли хорошо училась, но школа ей
надоела. Она заявила отцу, что хотела бы поступить на работу. Не говоря ни
слова, он посмотрел на дочь изучающим взглядом.
- Какую работу? - спросил он.
- Не знаю, - ответила Ноэлли. - Я бы могла работать манекенщицей,
папа.
Так все и решилось.
В течение следующей недели ежедневно во второй половине дня Жак Пейдж
приходил домой с работы, тщательнейшим образом мылся, чтобы избавиться от
запаха рыбы на руках и в волосах, надевал свой лучший костюм и спускался
на главную улицу города, Канебьер, ведущую из старой гавани в богатые
кварталы. Прогуливаясь по ней туда и обратно, он изучал там все ателье
мод, не замечая, насколько нелепо он, неуклюжий крестьянин, выглядит в
мире шелка и кружев, но ему это ничуть не мешало. Пейдж просто искал то,
что ему нужно, и наконец нашел, дойдя до "Бон Марше", самого шикарного в
Марселе ателье женской одежды. Однако он выбрал это заведение отнюдь не за
его изысканность. Жак остановил на нем свой выбор, потому что им владел
Огюст Ланшон, безобразный лысый человек старше пятидесяти лет, с
маленькими толстыми ножками и дрожащим ртом скупердяя. Его жена, крохотная
женщина с продолговатым лицом, выступающими скулами и резко очерченным
носом, хозяйничала в примерочной, следя за работой портных и сурово
покрикивая на них. Стоило Жаку Пейджу взглянуть на господина Ланшона и его
жену, как он тут же понял, что нашел решение своей проблемы.
Ланшон с отвращением посмотрел на плохо одетого незнакомца, входящего
к нему в ателье.
- Слушаю вас. Что я могу для вас сделать? - грубо спросил Ланшон.
Не обращая внимания на грубый тон Ланшона, Жак Пейдж ткнул его своим
толстым пальцем в грудь и, самодовольно улыбаясь, сказал:
- Это я могу кое-что сделать для вас, месье. Я собираюсь разрешить
своей дочери работать на вас.
С выражением крайнего недоверия на лице Огюст Ланшон уставился на
неотесанного незнакомца.
- Вы собираетесь _р_а_з_р_е_ш_и_т_ь_...
- Завтра в девять утра она будет здесь.
- Я не...
Жак уже исчез. Через несколько минут Ланшон окончательно забыл об это
происшествии. На следующее утро в девять часов, взглянув на вход в ателье,
он увидел в дверях Жака Пейджа. Ланшон хотел было сказать своему
управляющему, чтобы тот вышвырнул Пейджа вон, но вдруг заметил у него за
спиной Ноэлли. Отец и его невероятно красивая дочь шли прямо к Ланшону.
Папаша широко улыбнулся и представил ему Ноэлли.
- Вот она, готова приступить к работе.
Огюст Ланшон не отрываясь смотрел на девушку и облизывал губы.
- Доброе утро, месье, - с улыбкой поздоровалась Ноэлли. - Отец сказал
мне, что у вас для меня есть работа.
Потерявший дар речь Ланшон утвердительно кивнул головой.
- Да, я... я полагаю, мы сможем что-нибудь подыскать вам, - удалось
ему, заикаясь, выдавить из себя фразу. Ланшон изучал ее лицо и фигуру и не
верил своим глазам. Он тут же представил себе, какое это наслаждение -
лежать на ее нагом теле.
Жак Пейдж стал прощаться:
- Ну что ж, оставляю вас вдвоем, чтобы вы могли получше
познакомиться.
Он сильно хлопнул Ланшона по плечу и хитро подмигнул ему. Этот жест
можно было истолковать десятью разными способами, но ни один из них не
оставил у Ланшона ни малейшего сомнения относительно намерений Пейджа.
Первые несколько недель Ноэлли казалось, что она перенеслась в другой
мир. Женщины, посещавшие ателье, носили красивую одежду и отличались
изысканными манерами, а сопровождавшие их мужчины не имели ничего общего с
теми грубыми и шумными рыбаками, среди которых она выросла. У Ноэлли
создалось впечатление, что впервые в жизни ее ноздри освободились от
рыбного зловония. Раньше она никогда не обращала на это внимания, потому
что запах рыбы представлялся ей частью ее существования. Теперь же все
вдруг изменилось, и только благодаря отцу. Девушка гордилась тем, как отец
сговорился с господином Ланшоном. Два или три раза в неделю они
отправлялись вместе пропустить рюмочку коньяка или выпить пива, а когда
возвращались, между ними устанавливался некий дух товарищества. Поначалу
Ноэлли невзлюбила Ланшона, но он вел себя с ней осторожно. От одной из
девушек Ноэлли узнала, что жена Ланшона как-то застала его в кладовой с
манекенщицей, схватила ножницы и чуть его не кастрировала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24