У меня в запасе год. Сейчас все думают, я выжидаю, когда на рейдере снизится уровень радиоактивности. Зачем потащил сюда молодежь? Я же хронический неудачник. Почему из-за этого должны страдать другие? Молодые, которые счастья в жизни еще не видели. Найдут они счастье на этой идиотской планете? Жить здесь можно. В океане даже еда для драконов имеется. Два блюда: слизняки и медузы. На первое и на второе. Чай «белая ночь» без сахара на третье. Ведро воды заменяет стакан сметаны, так, кажется, раньше говорили.
Два силуэта на фоне заходящего солнца идут к океану. Мои женщины. Две из трех. Уголек, к счастью, не успела переправиться на базу. Она силовик, контролировала силовое оборудование. Силуэты медленно уменьшаются. Идут пешком. На этой планете даже летать не хочется. Драконы ходят пешком. Это нехороший синдром.
Я неудачник. И я затащил драконов на эту Богом забытую планету. Они думают, я сумею их отсюда вытащить. Они не знают, что я неудачник. Кора с Анной знают, я им много раз говорил, но не верят. А я не знаю даже, возможно ли спасение в принципе. На все размышления у меня год. Драконы держатся бодрячками, потому что думают, что я знаю, что делаю. Я и раньше часто держал в секрете решение до последнего момента. И на рейдере никому не объяснил, почему приказал отключить все, что связано с нуль-т, а сам, на ручном управлении, на пятикратной перегрузке бросал рейдер из стороны в сторону. А за бортом то справа, то слева, но чаще за кормой расцветали на секунду маленькие голубоватые звездочки. Наверно, это было очень красиво.
Кто-то из драконов был на базе в тот момент, когда такая маленькая звездочка расцвела внутри корпуса. Она разрушила нуль-коннектор, и вся база превратилась в небольшое солнышко. Смерть этих драконов на моей совести. Я даже не знаю их имен. Знаю, что такие есть. Знаю, кто уцелел. Это те, кто вокруг меня. Но кто погиб, не знаю.
Драконы думают, им повезло, что на рейдере в тот момент оказался я. Они восхищаются моей реакцией. Тем, что я бросился в кресло пилота и врубил двигатели. Они не знают, что я неудачник. Звездочка, предназначенная для нас, вспыхнула за бортом. Близко, но все-таки снаружи. В космосе взрывы очень быстро теряют разрушительную силу с удалением от эпицентра. Но мы остались без главной нуль-камеры. Той, через которую могли вернуться домой. Одна такая была на базе, вторая – на рейдере. Теперь нет ни одной. Все остальные – мелочь. Для перемещения на пять-шесть сотен светолет. Грузовой отсек я отстрелил сам. Слишком высокий там был уровень радиации. А в грузовом отсеке – все. И киберы, и инструмент, и материалы. И двадцать тысяч рентген в час. В основном, изотопы с очень коротким периодом полураспада. Расчеты показывают, что сегодня там уже не больше восьмисот рентген. Ну и что? Киберы, которые там были, превратились в лом. Электроника не выдерживает такой радиации. Мы заперты на этой унылой планете. Можем раз двести слетать на катере на рейдер. Потом катер исчерпает ресурс.
Эта планета – дыра. Мрачная и унылая. Кто-то назвал такие планеты колыбелью жизни. Эта – колыбель уродца. Здесь нет условий для прогресса. Здесь нет ископаемых, нет ураганов, нет приливов и землетрясений. Здесь вообще ничего нет. Ошибка природы. Вообще непонятно, как здесь зародилась жизнь. Тимур говорит, это лучшее подтверждение гипотезы космической панспермии. Но, как бы там ни было, эта жизнь никогда не выйдет на сушу. У планеты нет спутника, который создавал бы приливы. Нет причин, побуждающих слизняков покидать воду. Первое время после высадки драконы исследовали все, что могли. Теперь исследовать нечего, изобретают развлечения. Вчера играли в чехарду. Драконы – в чехарду.
Я привел экспедицию на эту планету. Слава мудрейшему.
Анна выкладывает на земле прямоугольники из камней. Остальные окружают, некоторые пытаются помочь, но Анна их отгоняет. Подхожу.
– Что это?
– Наш дом. Надоело быть бездомным шакалом в степи. Твой кабинет там.
Изучаю планировку. Это наши апартаменты на Кванторе. Кора очищает пол своей комнаты от мелких камешков, сгребает их к стенам. Высота стен уже больше двадцати сантиметров. Маразм. Очищаю от камней тот угол кабинета, в котором стоял диван, ложусь и наблюдаю. Маразм крепчает. Драконов захватила идея градостроительства. Еще бы, можно будет ходить друг к другу в гости. Размечают целый поселок африканского типа. Дома по кругу, в центре площадь для собраний. Процесс пошел.
Гудение… Хочется зарыться в землю или разбить голову о камни. Стоило ради него лететь в соседнюю галактику… Прилетели. И сели. Ох, надолго…
– Вся королевская конница, – уныло бормочу я, – вся королевская рать не могут Шалтая-Болтая…
Подходят Кора и Анна, ложатся с боков.
– Опять классика?
– Угму.
– Афа, ты имеешь право скучать, но не имеешь права отчаиваться. Драконы на тебя смотрят.
– Имеет право руководитель на обычные, простые чувства.
– Нет, милый.
– А если я на самом деле в панике? Что тогда делать?
– Ставить дымовую завесу.
– Думаешь, надо?
– Самое время, – подтверждает Анна. – Драконы встревожены.
– Ну, если надо… Какой вариант?
– Семейная сцена.
– Тема?
– Кулинария, – улыбается Кора.
– О'кей. Начали, – говорю я и ору во весь голос: – Я больше не могу жрать эту гадость. Можете вы это понять? – расправляю крылья и стартую с низкого старта. Проношусь над головами драконов, резко разворачиваюсь в воздухе, так резко, что по инерции пару секунд лечу вперед хвостом. Стремительно возвращаюсь и жестко сажусь. Все взоры обращены на нас. – Я к мясу привык! Я пятьсот лет ел на ужин маленький кусочек жареного мяса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59