Он пинком поднял капитана и заставил его построить крыс лицом к морю, колонною по три. Без всякого почтения схватив капитана за загривок, атаман заставил его повторить приказания.
— Мы т-топаем прямо в море. Вправо-влево не смотрим, иначе мы — т-трупы. Мы заходим в воду по го-горло и по морю направляемся к горе. Я до-должен доложить Унгатт-Транну, что встретился с кородерами, и с-сказать, что он паршивый к-кусок к-крабьей наживки и что он сдохнет с голоду со своей гнусной армией.
Над головами крыс на прощание еще раз щелкнул бич.
— В следующий раз поймаем — живьем зажарим. Шаго-ом… арш! Ать-два! Ать-два!
Крыс не надо было подгонять. Они резво преодолели прибрежные валуны, пересекли берег и, не оборачиваясь, зашлепали по воде.
Брогало снял камышовую маску и повернулся к Жесткому:
— Еще одна победа кородеров. Ты заметил, какие они стали тощие?
Жесткий задумчиво наблюдал за удаляющимися в полосе прибоя крысами:
— Они должны отощать еще больше, прежде чем мы разделаемся с ними окончательно. Сколько, ты сказал, нас было? Шестьдесят?
Брог огляделся. Их «шайка» насчитывала двадцать два разбойника, включая и Брога с Жестким.
— Ну, я подумал, что шестидесяти хватит. Хотел было я ляпнуть «сто!», но подумал, что врать нехорошо.
— А неплохо было бы иметь сто лап, чтобы утащить все эти припасы, — проворчала Виллип, показывая на кучу оружия и мешков со съестным. — Ну ладно, своя ноша не тянет. Слушай, Жесткий, давай следующей партии завяжем глаза и заставим их тащить все это в лагерь.
Брог поднял один конец копья с нанизанными на древко мешками.
— Ну давай, Виллип, впрягайся, а то на ужин опоздаем.
— Ух ты, Брог, я с чего-то почувствовала себя моложе.
— Конечно, раз речь шла об ужине. Я всегда думал, что выдры — страшные обжоры, пока не встретил зайцев.
Мягкий летний вечер клонился к ночи. Унгатт-Транн стоял на пляже вместе с Гранд-Фрагорлью и Карангулом, ожидая, пока пришлепают к нему по воде капитан Злюга и его команда. Странно и жалко они выглядели. Морская вода смыла всю краску с их тел, лишь головы остались синими. Злюга выбрался из воды и отсалютовал Унгатт-Транну. Он еле стоял на ногах от усталости.
— Ваше могущество, мы попали в засаду…
Унгатт-Транн шевельнул лапой:
— Догадываюсь, капитан Злюга. Снова кородеры. И сколько их было? Сто, двести?
— Никак не меньше сотни, ваше могущество. Их главарь приказал мне вам передать…
Дикий кот гневно дернул хвостом:
— Можешь не трудиться, если это одни оскорбления.
Живо убирай своих обормотов вон отсюда, чтобы остальные не видели этого позора. Клоуны какие-то!
Злюга поклонился, отсалютовал и рысью погнал своих горе-вояк в гору.
И снова Унгатт-Транн в бывшей спальне лорда Каменной Лапы внимательно следил за пауками. Его помощники молчали и, моргая от дыма, плавающего в помещении, ловили каждое движение повелителя.
Дикий кот показал вверх:
— Молодым паукам никогда не удается поймать муху.
У старых это получается сразу. Наверное, они более опытны, вот причина. Они злее, беспощаднее. Как вы думаете?
Карангул кивнул:
— Да, вы правы, ваше могущество.
Транн повернулся к капитану:
— Ты беспощаден. Но ты мне нужен здесь. Зря я послал за припасами послушных и исполнительных новоиспеченных капитанов. Это моя ошибка. Здесь нужны злые, жестокие, которые гнут и ломают правила в своих интересах. Морские крысы и пираты, вот кто нам нужен. Так, Карангул?
На суровой морде лиса появилась дьявольская усмешка:
— Да, могущественный. Ходил я с такими в старые добрые дни…
Дикий кот провел лапой по усищам.
— Да, друг, да, охотно верю… — Он снова задумался. — Фрагорль, прикажи-ка охране привести сюда тех двух «морских братьев», которых я разжаловал и арестовал. И жратвы из кухни — хорошей, доброй, а не рыбьих голов и травы тушеной.
Клык и Глаз были уверены, что дикий кот вызвал их для предания медленной и мучительной смерти. Они отбивались от охраны, кусались и вырывались, когда их волокли к повелителю. И безмерно удивились, когда Унгатт-Транн приказал снять с них цепи и отпустил охрану. Тяжело дыша и отдуваясь, они бросали быстрые злые взгляды на пищу и на хозяина. Транн кивнул на поднос с бутылью сливового вина и последними ватрушками поварихи Блинч:
— Проголодались? Подкрепитесь.
Они подозрительно косились на него. Карангул взял бутыль и отхлебнул из горлышка. Потом откусил от ватрушки.
— Не бойтесь, не отравлено.
Братцы набросились на еду, толкаясь и вырывая из лап друг у друга бутыль. Унгатт-Транн следил за ними так же, как за своими пауками, изучающим взглядом.
— По справедливости вы бы должны уже быть покойниками. Неужели вы думали, что я поверю вашей сказке о Гроддиле и двух других? Убить-то вы их, пожалуй, и убили, утопить — утопили, но не за то, что они, видишь ли, оскорбили мое высокое имя, а по каким-то своим, неизвестным мне причинам. Следовало вас казнить, но я все же решил пока дать вам попоститься в камере… Что-то подсказывало мне, что вас еще можно использовать.
Рвущий Клык поднял на него глаза. На губах его налипли крошки.
— Спасибо, капит… извините, ваше могущество, за то, что вы нас пощадили…
— О, не меня благодарите. Вот кого.
Унгатт поднял лапу к паутине. Свирепый Глаз вырвал бутыль у брата и присосался к ней. Отдуваясь, он спросил:
— П-пауков?
Рвущий Клык саданул своего брата-тугодума в бок:
— Заткнись, дубина! Братец мой, того, не слишком быстр мозгами. Но мы оба все силы приложим, чтобы исполнить что прикажете…
Дикий кот оценивающе рассматривал Клыка. Еще молод, но опытен. Закален, жесток. Злобные черты физиономии. Готовность к предательству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80