А когда поняла, то резко сбросила давление пара. Она позволила своей команде адвокатов в синих костюмах отвести себя чуть подальше от симпатичного сотрудника полиции.Только я стояла так близко, что услышала:— Будь она моей женой, я бы тоже застрелился.Я засмеялась — не смогла удержаться.Он повернулся, глядя сердитыми глазами. Не знаю, что такое выражалось у меня на лице, но он улыбнулся.— Считайте, что вам повезло, — сказала я. — Я пару раз видала миссис Беннингтон в деле.Я протянула руку. Он пожал ее по-деловому — хорошо, энергично.— Лейтенант Николс. Примите мои соболезнования по поводу необходимости иметь дело с...— ...этой бешеной сукой, — договорила я. — Вы это хотели сказать?Он кивнул:— Именно этими словами. Абстрактно я на стороне вдовы с тремя детьми, которая должна получить свои деньги, — но очень трудно сочувствовать ей персонально, когда с ней знаком.— Я заметила, — ответила я, улыбаясь.Он засмеялся и достал пачку сигарет:— Не возражаете?— Здесь, на открытом воздухе, — нет. К тому же вы это заслужили, разбираясь с очаровательной миссис Беннингтон.Он постучал по пачке, выбивая сигарету привычным жестом опытного курильщика.— Если Гордон Беннингтон встанет из могилы и скажет, что покончил с собой, она взорвется, миз Блейк. Мне не разрешено в нее стрелять, но я не знаю, что еще можно будет сделать.— Может, ее адвокаты на нее сядут. Я думаю, их здесь достаточно, чтобы ее удержать.Он сунул сигарету в рот, продолжая говорить.— От них не будет ни... ни черта толку. Слишком будут трястись за свой гонорар.— Ни х... толку, лейтенант. Вы эту фразу искали.Он снова засмеялся, да так, что пришлось сигарету вынуть изо рта.— Да, именно так. Ни х... толку.Снова сунув сигарету в рот, он вытащил здоровенную металлическую зажигалку, которых сейчас уже не носят. Полыхнуло оранжевое пламя в сложенных лодочкой ладонях — автоматический жест, потому что ветра не было. Кончик сигареты заалел, и лейтенант захлопнул зажигалку и сунул ее обратно в карман. Потом он вынул сигарету изо рта и выпустил длинную струю дыма.Я невольно шагнула назад, отклоняясь от нее, но мы были на открытом воздухе, и миссис Беннингтон — это было достаточно, чтобы кого угодно заставить закурить. Или запить?— А вы не можете позвать людей на подмогу? — спросила я.— Им тоже не будет разрешено ее застрелить, — ответил Николс.Я улыбнулась:— Нет, но они могут встать живой стеной, чтобы она никого больше не стукнула.— Могу позвать еще одного постового, может, двух, но это и все. У нее связи в самых верхах, потому что у нее есть деньги, а завтра может оказаться еще больше. Но еще она при этом офигенно противная.Он выпустил изо рта это слово, которое я передаю как «офигенно», с тем же удовольствием, что и дым. Наверное, при убитой горем вдове приходилось выбирать выражения, и это было ему неприятно.— Ее политическое влияние несколько меркнет? — спросила я.— В газетах на всю первую страницу показали фотографии, как она лупит Конроя по морде. Власти опасаются скандала и совершенно не хотят оказаться в самой буче.— Так что они отстранятся, если она сделает что-нибудь еще похуже, — заключила я.Он очень, очень глубоко затянулся, держа сигарету как держат косяк, и дымок струился у него из носа, когда он сказал:— Отстранятся, вот именно. Подходящее слово.— С тонущего корабля...Он снова засмеялся и даже не выдохнул дым до конца, потому что поперхнулся, но вроде бы не заметил.— Не знаю, то ли вы действительно так остроумны, то ли мне надо было посмеяться.— Это стресс. Обычно людям со мной совсем не смешно.Он покосился на меня неожиданно светлыми глазами. Я готова была ручаться, что при свете дня они голубые.— Я слыхал о вас, что вы обычно — гвоздь в сапоге и многих успели погладить против шерсти.— Нельзя же требовать от девушки слишком многого, — пожала плечами я.Он улыбнулся:— Но те же люди, что называли вас гвоздем в сапоге говорили, что работать с вами над делом — совсем другой коленкор. На самом деле, миз Блейк, — он отщелкнул сигарету на землю, — они говорят, что скорее взяли бы на любую операцию вас, чем многих известных им копов.На это я не знала, что сказать. Более высокой оценки среди полисменов просто не бывает.— Вы меня заставляете краснеть, лейтенант Николс.Я при этих словах от него отвернулась. А он, кажется, разглядывал все еще дымящуюся на земле сигарету.— Зебровски из РГРСП говорит, что вы не часто краснеете.— Зебровски — жизнерадостный и развратный засранец.Он хмыкнул, расхохотался коротко и затоптал сигарету. Тусклое сияние погасло.— Именно такой он и есть. Вы его жену знаете?— Мы знакомы с Кэти.— Никогда не думали, как Зебровски смог ее подцепить?— Каждый раз думаю, когда ее вижу.Он вздохнул:— Я вызову еще одну машину, попрошу двух постовых. Закончить бы поскорее и избавиться от этих людей насовсем.— Аминь.Он пошел звонить. Я пошла собрать свои причиндалы для подъема зомби. Поскольку главным инструментом у меня служит мачете длиннее моего локтя, я его оставила в машине. А то люди пугаются. А сегодня я никак не хочу пугать ни телохранителей, ни нашу славную полицию. Что касается миссис Беннингтон, ее точно ничем не испугать, в этом я не сомневалась. И не сомневалась еще в одном: что бы я ни сделала, она довольна не будет. Глава 3 Комплект для подъема зомби ездит со мной в найковской спортивной сумке. У некоторых аниматоров для этого служат изящные кейсы. Я видела и такие, которые раскрываются в столик, как у фокусника или уличного торговца. А мне лично нужно только упаковаться так, чтобы ничего не сломалось и не поцарапалось, а в остальном мне плевать. Если людям хочется зрелища, пусть идут в «Цирк проклятых» и смотрят, как зомби выползают из могилы, а актеры прикидываются, будто боятся до чертиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23