У меня в ауре было две дыры — для каждого из моих мужчин. Наверное, у них в ауре тоже есть дыра у каждого, и это подвергало нас риску. Я заблокировала свои дыры. Всего только месяца полтора-два назад я столкнулась с мерзкой тварью, метящей в боги — новый даже для меня вид. У него хватило силы сорвать все мои латки, оставив открытые раны в ауре. И только вмешательство местной ведьмы не дало ему слопать меня вместе с этой аурой. А сейчас у меня нет за плечами еще шести месяцев целомудрия, медитации и терпения. Дыры — вот они, и заполнить их могут только Жан-Клод и Ричард. Это и говорила Марианна, а ей я верила, как верю немногим.Голос Жан-Клода хлестнул бархатом. У меня перехватило дыхание, я могла только ощущать поток его голоса, его присутствие как что-то живое, омывающее мою кожу. Голос всегда был одним из главных козырей Жан-Клода, но это было смешно. Это же по телефону! Как же я смогу видеть его и удержать на месте щиты, не говоря уже о том, чтобы удержать себя в руках?— Я знаю, что это ты, ma petite. Ты позвонила просто услышать мой голос?Это было слишком близко к правде.— Нет-нет.Я никак не могла собраться с мыслями. Как штангист, который вдруг забыл все отработанные движения. Просто не поднять привычный вес, а пробиться сквозь силу Жан-Клода — это вес немалый.Я еще ничего не сказала, как он заговорил снова:— Ma petite, чем я обязан такой чести? Ты соизволила мне позвонить?Голос его был спокоен, но что-то такое в нем слышалось. Что-то вроде упрека.Что ж, вперед. Я развернула свои войска и попыталась говорить как разумный человек — это не всегда у меня получается хорошо.— Я уже полгода не звонила...— Я в курсе, ma petite. Снисходительность. Терпеть ее не могу, и потому слегка разозлилась. Злость чуть-чуть прояснила мысли.— Если ты перестанешь перебивать, я смогу сказать, зачем звоню.— Сердце мое трепещет в жажде узнать.Ей-богу, я чуть не бросила трубку. Он всегда был рад потоптаться на костях, но я отчасти понимала, что заслужила такое отношение, и оттого разозлилась сильнее. От собственной неправоты — она меня всегда выводит из себя. Я полгода боялась, и сейчас еще боюсь. Боюсь быть рядом с ним, боюсь того, что я делаю. Черт тебя побери, Анита, возьми себя в руки!— Язвить — это моя работа, Жан-Клод.— А какая же тогда моя?— Я хочу попросить тебя об услуге.— В самом деле? — Звучало это так, будто он может и отказать.— Жан-Клод, перестань, пожалуйста. Я прошу помощи. Это нечасто бывает.— Вот это правда. И чего же ты хочешь, ma petite? Ты знаешь, что тебе достаточно попросить, и я сделаю. Как бы на тебя ни злился.Я оставила комментарий без внимания, поскольку не знала, что сказать.— Ты знаешь клуб «Нарцисс в цепях»?Он помолчал пару секунд:— Oui. — Ты можешь рассказать мне, как туда проехать, и встретить меня там?— А ты знаешь, какого сорта этот клуб?— Да.— Точно знаешь?— Я знаю, что это клуб, где развлекаются со связанными.— Если ты не слишком изменилась за последние полгода, ma petite, это не то, что тебе нравилось.— Не мне.— Твои леопарды опять отбились от рук?— Вроде этого. — И я рассказала ему, в чем дело.— Я этого Марко не знаю.— Я и не предполагала, что ты его знаешь.— Но предполагала, что я знаю, где клуб?— Надеялась.— Я тебя там встречу кое с кем из моих. Или ты позволишь только мне скакать тебе на помощь?Сейчас он говорил с некоторой усмешкой. Все лучше, чем злость — я так думаю.— Приведи тех, кто тебе нужен.— Ты доверяешь моему суждению?— В этом — да.— Но не во всем, — заключил он негромко.— Во всем я никому не верю, Жан-Клод.Он вздохнул:— Такая молодая и такая... циничная.— Не циничная, а опытная, Жан-Клод.— А в чем разница?— Циничный — ты.Он засмеялся, и смех этот погладил меня как легкая ладонь.— Да, — сказал он, — это объясняет разницу.— Ты мне скажи, наконец, пожалуйста, куда ехать.«Пожалуйста» я добавила, чтобы ускорить процесс.— Они там не слишком, я думаю, обидят твоих леопардов. Клуб держат оборотни, и если они учуют слишком много крови, то сами наведут порядок. Одна из причин, по которой «Нарцисс в цепях» — ничья земля, нейтральная пограничная территория для всех групп. Твои леопарды были правы, место действительно безопасное.— Вряд ли Грегори вопил от чувства повышенной безопасности.— Действительно, вряд ли, но я знаю владельца. Нарцисс очень рассердится, если кто-то у него в клубе перестарается.— Нарцисс... не знаю такого имени. То есть помню греческий миф, но здесь никого такого не знаю.— Я и не думал, что ты знаешь. Он редко выходит из клуба. Но я ему позвоню, и он покараулит для тебя твоих котиков. Спасать их он не станет, но присмотрит, чтобы их больше не обижали.— Ты в этом на него полагаешься?— Oui. У Жан-Клода есть недостатки, но если он на кого-то полагается, то ошибается редко.— О'кей. Да, и спасибо.— Всегда пожалуйста. — Слышно было, как он набрал воздуху, а потом он спросил: — Ты позвонила бы, если бы тебе не нужна была помощь? Позвонила бы вообще?Этого вопроса я ждала с ужасом — и от Жан-Клода, и от Ричарда. Но ответ у меня уже был.— Я отвечу на твой вопрос, как смогу, но — интуиция мне подсказывает — ответ будет долгим. Давай сначала я удостоверюсь, что мои ребята в порядке, а потом начнем выяснять наши отношения.— Отношения? Так это называется? — Голос его стал очень сух.— Жан-Клод!— Нет-нет, ma petite. Я сейчас позвоню Нарциссу и спасу твоих котов, но только если ты обещаешь: когда я перезвоню, мы закончим этот разговор.— Обещаю.— Слово?— Да.— Отлично, ma petite, до продолжения.Он повесил трубку.Я тоже повесила трубку и осталась стоять. Будет ли трусостью позвонить сейчас кому-нибудь, кому угодно, лишь бы телефон был занят и не надо было продолжать разговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30