Валиал очень умело расставляет на меня ловушки.
– Валиал был прав. В этом мире можно неплохо развлечься.
Рыцарь в черных доспехах нелепо махнул мечем, словно отгоняя муху. Уцелевшие кины затряслись и начали падать.
– Прав он был и в том, что ты сентиментальный и милосердный дурак. Не сможешь пройти мимо деревни, если в ней будут даже кины.
– Тем более, если в ней будут кины.
Найену, наконец, удалось отцепиться от бьющейся в истерике девчонки, и он поспешил к Крессу. Увиденное на площади поразило его до глубины души.
Все кины упали замертво, и из их останков вылезло нечто омерзительное. Напоминающее скелет демона обтянутый кожей, с козлиными ногами и крыльями за спиной. Оно источало такую ненависть ко всему живому, что пожухла трава и с деревьев начали облетать пожелтевшие листья.
– Неплохо, – голос Кресса показался палладину чуток насмешливым. – Вызвать Безумного, принеся в жертву кинов.
Договорить Крессу не дало именно тот, кого он назвал Безумным. Взревев существо оградило себя и Кресса куполом бушующего пламени.
– Там выживет только один.
Найен западало понял, что черный рыцарь обращается к нему.
– Боюсь, ты очень разочаруешься, когда узнаешь кто.
– Неужели ты не желаешь ему смерти? – удивился рыцарь. – Он сын Тьмы. Неужели верный палладин Света отступит от своих заветов?
Страх, истошно визжащим зверьком, пробрался в душу палладина. Черный рыцарь подошел слишком близко. И меч, казалось так безобидно опустивший кончик к земле, сжимает опытная рука. Которой достаточно одного движения, и шар противовеса на рукояти, пошлет лезвие в смертельный полет.
Так и случилось. Но черную сталь рыцаря встретил меч Найена. Мечи лязгнули и отлетели друг от друга. Вновь первым ударил меч рыцаря. Ударил с огромной силой, незамысловатым боковым замахом. Звон и сноп искр возвестили момент удара.
Найен отбивался, не надеясь перейти в наступление. Черный рыцарь наступал, он был намного сильней и опытней молодого палладина. Слишком, намного. И потому играл с ним, как кот с мышом. Меч рыцаря уже десяток раз, плашмя бил по доспехам палладина. Отбросив защиту, Найен бросился в последнюю атаку.
Черное лезвие с неожиданной легкостью перерубило меч Найена. Удар, закованной в латную перчатку, руки смял кирасу и бросил палладина в пыль, к разрубленным телам кинов. Черный рыцарь опустился на одно колено подле Найена.
– Ты можешь уйти со мной. В подреальность. Стать воином Тьмы. Или предпочтешь умереть?
Густо смазанная пружина, неслышно, вытолкнула из наруча длинное лезвие. Найен долго отнекивался, от такого устройства, порочившего честность схватки. Но Кресс убедил его. С демонами сражаются их методами.
– Отправиться в ад?
– Именно.
– Только после тебя, – ответил Найен, вгоняя лезвие в щель между шлемом и доспехами.
В пламенном круге продолжал сражаться Кресс.

XIII.

Топор Тарна с хрустом разрубил крысу, величиной с овчарку. Иллиал заморозил десяток.
– Да, эт хреново, – гном брезгливо обтер лезвие секиры.
Уже три дня они пробирались от крепости колена Ратара к Каменному Престолу, главной твердыне гномьего царства. Вместе с ними шли трое посланцев Ратара. На удивление молчаливые, но храбрые до безрассудства. Иначе было нельзя пробиться.
– Привал, – объявил Иллиал, взглянув на магические часы.
Гномы без разговоров принялись разбивать лагерь. В этих тоннелях, самых заброшенных путях Подгорного царства, они были дома. В отличии от Иллиала.
– Что не так? – спросил Тарн, научившийся определять малейшие изменения в поведении мага, не смотря на его внешнее безразличие.
– Устал я без солнца, – спокойно ответил Иллиал, досадуя, что его маска все же не такая непроницаемая, как хотелось бы.
– Или без Сельтейры? – спросил Тарн.
Иллиал промолчал. Сельтейра, эльфийка, любимая. Магу захотелось закричать, раздробить окружающие скалы. Сделать все, чтобы быть с ней рядом.
Но внутри холодный кусок разума напоминал, что она принадлежит Тьме. Страшнее всех пыток, когда разум и чувства борются между собой. Иллиал отошел в сторону и накрыл голову капюшоном.
Привал без костра. Сухой паек, вода из фляжек. Глоток эля.
– Че маешься, маг, – Тарн подсел поближе. – Посмотри на нее своей магией, али мешает что?
Иллиал вновь промолчал. Как объяснить Тарну, что он меньше всего хочет о ней думать. Но это хочет разум, напоминающий кто она такая, а не сердце. Он, воин Света, и она, служащая Тьме.
– Тарн, а твари, с которыми мы встречались… Я про них раньше не слышал, и не читал. Даже хроники Подгорного царства о них молчат. Все эти крысы, слизни, просто твари без названия.
Гном промолчал, а Иллиал заметил брошенный искоса взгляд одного из посланцев Ратара. Этот гном внушал ему большие подозрения. В нем была Сила, но он не пользовался магией. Не иначе, как копил ману. Мало ли кто этот маг?
– Этих тварей поражает любая магия с одинаковой силой, – продолжил Иллиал. – Но в них не чувствуется направленности к стихиям или иным силам. Они словно… пустые. И еще. Я проследил их путь. Они идут из глубины к поверхности, на северо-запад.
Тарн вздохнул, но за него ответил гном-маг.
– В хрониках, ты ничего не узнаешь о них. – Говорил он без присущего подавляющему большинству гномов, архаичного говора. – Зато в устных сказаниях, которые знают лишь гномы и глубокие (так жители подгорного царства называли троллей) есть много об этих… существах.
Давным-давно, даже по нашим меркам не то, что по людским, была война. Война Творца и некого посланника. Эта война затронула множество миров. В нашем армии посланника были разгромлены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29