– А ты стал сдавать, Герцер! – выкрикнул Бью.
– Это все легкая жизнь в Харцбурге, – признал лейтенант, сжимая зубы.
Он знал один прием, который мог бы сработать, но это было рискованно и к тому же на грани запрещенного правилами тренировочного боя. Когда он понял, что сейчас упадет и умрет, то ударил в щит Бью своим щитом и поднял оба щита – практически невозможный маневр. Затем он резко опустился на одно колено и ударил мечом в незащищенный доспехами живот сержанта, который от этого удара согнулся пополам.
– Я… все равно… лучше тебя, – прохрипел Герцер, сам сгибаясь пополам и тяжело дыша.
– Господи, он меня чуть достоинства не лишил, – простонал Бью, прижимая ладони к нижней части живота.
– Вот именно поэтому мы держим первый выпуск как можно дальше друг от друга, – сказал подошедший ближе Ганни, в то время как со всех сторон раздались аплодисменты.
Герцер не знал, как долго сержант наблюдал за ним. Он с трудом встал на ноги.
– А я-то думал, это потому, что мы лучшие из лучших, – сказал он улыбаясь, несмотря на усталость.
– Да, вы неплохо держались, – ворчливо признал Ганни. – Но может, хочешь попробовать этот прием на мне?
– Только не в этой жизни, – честно признался лейтенант. Он подошел к стойке для доспехов и повесил свой щит, шлем и меч, затем стянул с себя пропитанные потом доспехи. – Ты в порядке, Бью?
– Да нормально, – сказал сержант, тоже подходя к стойке, чтобы повесить свою амуницию. – Где это ты научился этому приему?
– В Тарсоне, – ответил Герцер. – Отчаяние – лучший учитель.
Приняв душ, он позавтракал с Бью и Ганни. Обеденный зал в казарме был нейтральной территорией, где Кровавые Лорды не соблюдали строгого разделения между новичками и офицерами, многие офицеры завтракали с рядовым составом. Они делились новостями и вспоминали старые времена, которые, собственно, были-то пару лет назад, когда подразделение только формировалось.
После завтрака сержант и Бью вернулись к своим обязанностям, а Герцер отправился в город.
Лейтенант снова подумал о том, что хоть Ганни и хитер, как старый лис, но он все же начинает сдавать. Он слышал, что Резерфорд сам больше не проводит базовый тест для новичков – первый бросок на Холм в амуниции. Он отговаривался нехваткой времени, а ведь прошло всего два года, и пробежки с новобранцами вывели старого сержанта из строя.
Герцер не мог себе представить, чтобы Ганни ушел в отставку: он либо станет одним из тех бедолаг, которые просто бродят по городу и ничего не делают, либо умрет или наложит на себя руки. Все, что Резерфорд умел, все, чем он жил до и после Спада, – это был путь воина. Что-то нужно было делать, но прямо сейчас лейтенант не мог придумать, что именно.
Герцер задумался, и не первый раз, о том, каким Ганни был в молодости. Или, к примеру, герцог Эдмунд, если уж на то пошло. Когда Герцер только начинал обучение в легионе, они казались ему подобными богам. А теперь встречались люди, которые точно так же смотрели на него. Приходилось ли им трусить? Боялись ли они хоть когда-нибудь? Что за сила вела их к тому, чем они стали? Чтобы жить так, как жили они до Спада, – в мире, в котором можно было устроиться со всевозможным комфортом, – надо было быть необыкновенным человеком. Не говоря уж о том, что им удалось совершить после. Кем они были на самом деле? Сейчас другие смотрели на него так, словно он был каким-то особенным. Он просто шел по городу, а люди подходили к нему или оглядывались и перешептывались за его спиной. Герцер Непобедимый. Он знал, что на самом деле это не так. Он носит маску героя, носит ее так успешно, что иногда кажется, она уже стала его лицом. В него верят. Но он-то знает, что на самом деле он все тот же перепуганный мальчишка, который сбежал, когда Данаю насиловали. Мальчишка, который должен был пройти через горнило лагеря Кровавых Лордов, чтобы хоть чемуто научиться, мальчишка, который все еще иногда чертовски боялся.
Кем они были на самом деле?
Размышляя об этом, он дошел до самого банка и, не задумываясь, вошел внутрь, практически не заметив изменений в интерьере.
– Чем я могу помочь? – поинтересовалась женщина за одним из столов.
– Стефани? – удивился он.
Она больше не выглядела порхающей бабочкой. Ее волосы были собраны в пучок на затылке, а на лице застыла непроницаемая профессиональная улыбка.
– Лейтенант Геррик, да? – сказала она.
– Я ищу Тома, – ответил Герцер.
– Вам назначено?
– Не-ет, – протянул Герцер, ухмыльнувшись. – Но я думал, зайду повидаю старого приятеля.
– Мистер Слоан очень занят, но я сейчас узнаю, есть ли у него минутка.
Она встала и вышла через боковую дверь, а Герцер наконец по-настоящему огляделся.
Том Слоан начинал с малого. До Спада в мире не существовало понятия «валюта». Тогда были энерг-кредиты, но они, как и все остальное, распределялись через Сеть. Люди жили в достатке. Даже Герцер, которого родители отпустили в вольную жизнь совсем еще молодым человеком, имел достаточно не только для того, чтобы рассчитаться за медицинское обслуживание высокого уровня, но и для того, чтобы получать удовольствие от ролевых игр в виртуальной реальности. Чтобы использовать все Кредиты, нужно было быть очень энергичным человеком.
После Спада первой валютой стала еда. Пища выдавалась на основе кредиток. Одна кредитка – одна порция еды: похлебки, хлеба, чего бы то ни было, что можно съесть. С течением времени кредитки трансформировались в единую валюту, и когда структура общества сделалась чуть более сложной, они стали единой формой денежного обеспечения. На них все еще можно было купить еду у правительства, но большинство из них пускалось в оборот через систему, которая становилась более или менее похожей на экономику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128