Смертоносный луч прошил первого стражника насквозь и проделал здоровенную дыру в груди второго. Третьему Хэйзел аккуратнейшим образом отстрелила голову. И тут в комнату ворвались остальные стражники и открыли ответный огонь. Ведь теперь они целых две минуты могли не опасаться ответных выстрелов. Оуэн и Хэйзел укрылись за силовыми щитами. Лучи отражались от щитов и стен комнаты, круша дорогую аппаратуру. Прогремел взрыв, что-то вспыхнуло… Стражники отбросили разрядившиеся дисраптеры и взялись за мечи. Хэйзел только этого и ждала. Она почти полностью отключила свой щит и открыла огонь из автоматического пистолета.
Попавшие в цель пули взрывались, разнося на куски Тела жертв. Все вокруг моментально залило кровью. От грохота выстрелов в замкнутом пространстве едва не лопались барабанные перепонки. В дверь одновременно могли пройти не больше шести стражников, и Хэйзел разносила их в клочья, прежде чем тем удавалось прорваться в комнату. Эту дверь специально сделали такой узкой — мера безопасности, призванная облегчить оборону в случае массовой атаки мятежников. Сейчас предусмотрительность охраны работала против нее. Силовых щитов у них не было. Дорого. Стражники всегда брали массой.
Вскоре грохот смолк — у Хэйзел кончились патроны. Выругавшись, она засунула пистолет обратно в кобуру. А лавина стражников все не останавливалась, и теперь Оуэну и Хэйзел пришлось встречать нападавших с мечами в руках.
Зазвенела сталь. Но хотя численное преимущество было на стороне нападавших — их было не меньше дюжины на каждого из мятежников, — рассчитывать на победу им все равно не приходилось. Во-первых, стражники были деморализованы гибелью своих товарищей, а Оуэн и Хэйзел все еще оставались целы и невредимы. А во-вторых, оборонявшиеся обладали такой способностью, как «спурт». Улыбка Оуэна превратилась в ужасную гримасу. Кровь забурлила у него в жилах, застучала в висках. Стражники едва-едва шевелились, а Оуэн рубил их, как дровосек рубит деревья, и упивался их смертью. Он и раньше прекрасно сражался, включив программу «спурт», а Лабиринт многократно усилил его способности. Стражники падали один за другим, как быки на бойне. А потом вдруг оказалось, что убивать больше некого. Они с Хэйзел остались одни среди горы трупов.
Оуэн убедился, что все враги мертвы, выглянул в коридор, и только когда понял, что там никого нет, позволил себе расслабиться. Время потекло нормально, и сразу же началась реакция. Минуту назад он был почти что богом, а теперь превратился в обыкновенного человека, и боже, как это было больно! Все мускулы Оуэна ныли от напряжения, и вял он был, как проснувшаяся зимой муха. Оуэн перевел дух и проделал серию мысленных упражнений, помогающих собраться с силами. Всех членов клана учили этому с детства. Многие поколения Охотников за Смертью оттачивали искусство «спурта», но находиться в подобном состоянии могли очень и очень недолго. Нервная система не выдерживала перегрузок, и рано или поздно приходила расплата. Что еще хуже, после первой же попытки «спурта» человеку все время хотелось повторить этот опыт, снова ощутить себя полубогом. Это притягивало сильнее, чем любой наркотик. А Хэйзел не знала об этом, и жизнь ее сейчас висела на волоске.
Безумно хохоча, девушка продолжала рубить мертвые тела стражников. Лицо ее было мокрым от пота, огромные глаза остекленели. Вероятно, Хэйзел видела сейчас Валгаллу [Валгалла — в мифологии древних германцев дворец, куда попадают павшие в битве воины.] или что-то столь же дорогое ее сердцу. Оуэн попытался окликнуть девушку, но она не услышала. Тогда он шагнул к ней. Хэйзел обернулась, и на лице ее появилась нехорошая усмешка. Оуэн убрал меч в ножны и протянул к Хэйзел пустые руки, пытаясь успокоить ее словами. Девушка склонила голову набок и прислушалась. Но когда Оуэн сделал шаг вперед, она бросилась на него, метя мечом в живот. Пришлось снова включать «спурт». Ненадолго — на какую-то долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы успеть увернуться от удара Хэйзел. Меч прошел в полудюйме от цели. Оуэн схватил девушку за руку, так, чтобы она не могла ударить его мечом, и прижал к себе. Хэйзел яростно отбивалась. Очевидно было, что долго он так не продержится.
Тогда Оуэн заглянул девушке в глаза и попробовал воспользоваться той подсознательной связью, которую подарил им обоим Лабиринт. К сожалению, таким способом нельзя было передать ни слов, ни мыслей. Только ощущение присутствия. Оуэн пытался сделать так, чтобы девушка вспомнила его и, может быть, почувствовала, как он к ней относится на самом деле. Сознание Хэйзел дрожало и сверкало, как капелька ртути — блестящая, опасная и недолговечная. Оуэн продолжал держать мысленный контакт, и девушка постепенно начала приходить в себя. Взгляд ее снова стал осмысленным, и Оуэн даже успел уловить слабые отголоски ее чувств, когда она резко оборвала контакт и замедлилась. Реакция наступила мгновенно — от слабости у девушки подкосились колени, и она рухнула бы на пол, если бы Оуэн ее не подхватил. Он прижимал Хэйзел к себе, пока у нее не хватило сил выпрямиться и оттолкнуть его трясущимися руками. Она с трудом перевела дух и грубовато кивнула Оуэну. Он уже догадывался, что иной благодарности не дождется. Не вспомнит Хэйзел и о тех мгновениях, когда их мысли и чувства стали едины. Руки девушки уже почти не дрожали. Она достала откуда-то грязную тряпку, которой обычно протирала меч, и вытерла потное лицо.
— Это было… не так, — сказала она наконец. — Я никогда не испытывала подобных ощущений, а ведь в свое время чего только не перепробовала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32