Термин «спурт» не совсем точно описывал суть явления. То, о чем говорила Хэйзел, было одновременно благословением и проклятием его семьи. Каждый член клана Охотников за Смертью мог ненадолго превращаться в сверхчеловека — и тогда никто не мог сравниться с ним в силе, скорости реакций и умении обращаться с оружием. Этот эффект был каким-то образом достигнут с помощью хирургии и генной инженерии. Охотники за Смертью ревниво охраняли свой фамильный секрет. Кроме того, чтобы научиться пользоваться измененным телом, надо было долго тренироваться. А научившись, не злоупотреблять своим даром, ибо привычка эта сжигала организм, как сильнейший наркотик. Чем ярче свеча горит, тем быстрее тает. Так что Оуэн почти никогда не пользовался своей способностью к «спурту». Он не хотел сгорать прежде времени. А вот Хэйзел знала обо всем этом довольно мало — меньше, чем Оуэн, и гораздо меньше, чем ей самой казалось.
— Ты, наверное, ошибаешься, Хэйзел, — сказал он, стараясь говорить как можно более спокойным и ровным голосом. — То, о чем ты говоришь, — не случайное явление, а результат наследственных изменений в организме. И для того чтобы высвободить в себе эти наследственные изменения, приходится чертовски долго тренироваться.
— А у меня все равно получается! — торжествующе воскликнула Хэйзел. — И я уже много раз тренировалась. Ты не говорил мне, что это будет так здорово, Оуэн! О физических изменениях я не подумала, но даже если и так — что ж? Это просто означает, что мой организм сам ко всему приспособился. Интересно, какие еще изменения я могу в себе вызвать, просто подумав о них?
Оуэн пододвинулся поближе, чтобы смотреть девушке прямо в глаза.
— Ты играешь в опасные игры, Хэйзел. Мы не знаем, что с нами произошло в Лабиринте, и эти эксперименты… Ты балансируешь на краю пропасти, не зная ее глубины. Надо двигаться осторожно, маленькими шажками…
— Ты просто боишься нового!
— Да, черт возьми, боюсь! И тебе стоило бы! Ты хоть помнишь, что Лабиринт построили не люди? Даже не гуманоиды. И один бог знает, зачем он им понадобился. Да, люди уже проходили его до нас. Но именно эти люди и создали хайденов. Экспериментируя над собой подобным образом, ты рискуешь своей человеческой природой! Нам надо быть очень осторожными, чтобы…
— Времени нет! Мы нужны восстанию. Сейчас. Ты только что сам говорил об ответственности, о важности нашей миссии. Но если ты хочешь выжить сейчас, выжить, когда будешь исполнять следующие задания, ты должен использовать все возможности! А не можешь — отойди в сторону и дай дорогу тем, кто готов повести за собой других. И не волнуйся, аристократик, я могу стать сверхчеловеком и стану им, боишься ты этого или нет. Я сама возглавлю восстание, а ты можешь отправляться к своим книгам. Ты слишком мягок для воина, Охотник за Смертью. Ты ведь все еще вспоминаешь ту девчонку, которую зарубил там, на Туманном Мире, верно? А ведь она убила бы тебя не задумываясь.
— Это не важно, — ответил Оуэн, не отводя глаз. — Она была совсем ребенком, а я в азарте битвы рубанул не думая. Больше я никогда так не поступлю. Да, я вынужден быть воином, но это не значит, что я буду вести себя так, как хотелось бы моей семье или тебе. Я не поступлюсь принципами человечности во имя долга и необходимости. Во главе восстания я оказался лишь потому, что изучал историю и знаю, как проходили войны и мятежи в прошлом. Нашим оружием в борьбе с Империей должна стать хитрость. Точно рассчитанные диверсии помогут нам завоевать сердца простых людей. И никто из них не падет от нашей руки. Но если ты думаешь, что люди пойдут за сверхчеловеком, ты очень сильно ошибаешься. Скорее, они выдадут тебя Империи. Потому что люди боятся тех, кто на них непохож. Мы собираемся сейчас устроить диверсию в Налоговом управлении. И это лишь первый шаг нового восстания. Больше не будет бессмысленных смертей.
— Ну я же говорю, что ты слишком мягок. И к тому же обожаешь толкать речи. А я-то надеялась, что Лабиринт избавил тебя от этой привычки.
— А что же тогда ты здесь делаешь, Хэйзел?
— Черт бы меня побрал, если я знаю! Я надеялась получить от этой вылазки капельку удовольствия, но, похоже, ошибалась. Ну, не важно. В конце концов, это начало восстания, и я не хочу его прозевать. А если твой расчудесный план не сработает, я буду рядом и применю все наши новые способности, чтобы помочь тебе спасти свою шкуру. Идет?
— Ты ничего не поняла, Хэйзел. Я боюсь не самих способностей, а того, что может ожидать нас в конце пути.
— С тобой не соскучишься, — фыркнула Хэйзел. — Кто из нас согласился, чтобы хайдены сделали ему металлическую руку — ты или я? Они могли встроить в нее все что угодно, и ты не узнаешь об этом, пока они не активизируют свои сюрпризы.
Оуэн автоматически перевел взгляд на то, что заменяло ему левую руку. Настоящую он потерял в битве с пришельцем, освобожденным по приказу императрицы из Склепов «спящих» на планете Грендель — главным козырем карательной экспедиции, которую послала тогда против них Империя. Новая искусственная рука из золотистого металла слушалась хозяина, как живая. Но Оуэну она казалась неестественно холодной. Он перевел взгляд обратно на Хэйзел и беспомощно пожал плечами:
— Разве у меня был выбор? Не жить же без руки! А регенераторам я больше не доверяю. Равно как и прочим машинам. После того как мой собственный ИР попытался внедрить мне в сознание контрольное слово, обрекавшее смерть на нас обоих. Предатель!
— Озимандиус мертв, Оуэн. Ты уничтожил его.
— Какая разница! Кто знает, какие мерзкие сюрпризы могут ожидать нас, если мы будем слепо доверять свои тела имперским машинам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32