Говорю же, дура! Другая б на ее месте спокойненько объяснила: горе, ребята, развожусь! Ее еще бы пожалели! Вон историчка забеременела, да неудачно, выкидыш случился. Так она всем все объяснила, и тишина у нее на уроках - могила. Лишний раз волновать не хотели. Мы же люди, все понимаем. А эта - тьфу!
И он, сопя от возмущения, принялся стаскивать джинсы. Я молча стояла рядом. До чего странные нынче учителя! Когда я училась в школе, мы никогда ничего не знали о личной жизни педагогов. Все преподавательницы были строги, вежливы и держали дистанцию. Наверное, в учительской они рассказывали друг другу о своих бедах и радостях, но на уроках сохраняли непроницаемое выражение лица, словно боги с Олимпа. Невозможно было даже представить себе, что они ссорятся с мужьями, готовят обеды и стирают белье…
А теперь! Рассказывать детям о выкидыше! Может, я становлюсь ханжой?
- Лампушечка, - залебезил Кирюша, - а мне картошечки?
- Ладно, иди мой руки, - вздохнула я, - не морить же тебя голодом, Лобачевский.
- С салом, зеленым луком и чесноком, - уточнил Кирюшка и с гиканьем понесся в ванную.
Я ухмыльнулась. У Кирюшки самый счастливый возраст, забот никаких, и если в школе плохо, то пусть хоть дома будет хорошо, иначе зачем человеку семья?
Не успела пожариться картошка, как прибежал Сережка, потом Катя. Вечер пролетел незаметно, в домашних хлопотах. На следующий день пришлось сначала улаживать дела в школе, потом сходить к тренеру… Словом, о Насте я вспомнила только в субботу, собираясь на рынок. Вытряхнула на диван сумку в поисках кошелька и наткнулась на ключик. Делать нечего, придется ехать в ЦИТО, мало ли что хранится в ячейке, насколько я знаю, без ключа к ней и близко не подпустят.
В Центральном институте травматологии приветливая женщина в безукоризненно белом халате принялась методично перелистывать большую книгу. Минут пять она внимательно вчитывалась в страницы и наконец заявила:
- Такая не поступала.
- Проверьте еще разок, - попросила я. - Звягинцева Анастасия, с переломом шейки бедра, переведена из Склифа.
- У нас не пишут, откуда больной, - вежливо возразила служащая и опять принялась изучать пухлый том.
- Нет, не было.
Я страшно удивилась:
- Как же так! Говорили, к вам отправили, сустав искусственный собрались ставить. Женщина развела руками.
- Может, передумали или в другое учреждение определили. Сейчас пластику многие делают, на самом деле ничего сложного, цена, конечно, кусается…
В глубоком изумлении я вышла на Садовое кольцо и решила доехать до Склифосовского, не так уж и далеко было.
Коза был в ординаторской. Увидев меня, он хмыкнул и ехидно спросил:
- Небось назад хотите…
- Ни за что, - успокоила я его, - скажите, куда увезли Настю Звягинцеву?
- Звягинцева, Звягинцева, - начал чесать в затылке хирург.
- Перелом шейки бедра из 717-й, - напомнила я.
- Ах, эта, - обрадовался Станислав Федорович и потянулся к толстым историям болезни.
Нет, все-таки у врачей омерзительная привычка запоминать не человека, а его хворобы. В прежней жизни я часто посещала гинеколога, все надеялась родить ребенка, да видно, не судьба. На прием ходила только к профессору Карымышинскому. Так вот, милейший Михаил Федорович никогда меня не узнавал. Я появлялась в кабинете, и доктор сухо бросал:
- Раздевайтесь.
Но стоило влезть на кресло, как добряк-врач расплывался в радостной улыбке.
- Фросенька, детка, как дела? Узнавал он меня не по лицу. Вот и Коза припомнил Настю, лишь услышав про диагноз.
- Ее свезли в ЦИТО, - пояснил хирург, - вот черным по белому записано: родственники пожелали дальнейшее лечение проводить в НИИ травматологии.
- Но там Насти нет, - пробормотала я, - разве вы не ответственны за больных?
- Только пока они в моей палате, - хмыкнул Станислав Федорович, - вышли за ворота, и привет!
- Дайте ее домашний адрес, - попросила я.
- Красноармейская, дом 27, - охотно пошел навстречу Коза, - и телефон есть.
Я быстренько записала данные, но тут хирург неожиданно насторожился:
- Погодите, вам зачем?
Секунду я поколебалась, а потом соврала:
- Она случайно наш чайник прихватила, “Тефаль” с золотой спиралью.
- А, - успокоился врач, - конечно, нехорошо, ну ничего, позвоните, и все устроится.
На улице стояла немыслимая стужа. Постанывая от мороза и клацая зубами, я понеслась по проспекту Мира к метро. Навстречу бежали прохожие, укутанные, по самые брови. Уличные торговцы, все как один в гигантских валенках и армейских полушубках, резво подпрыгивали на месте, хлопая себя по бокам рукавицами.
Я влетела в просторный вестибюль, чувствуя, что желудок превратился в кусок льда. В тепле щеки защипало, а нос начал безостановочно чихать.
- Ходит тут, заразу распространяет, - прошипела тетка лет шестидесяти, торгующая газетами, - сиди дома, коли грипп подцепила.
Решив не обращать внимания на хамство, я подошла к телефонам-автоматам и набрала номер, полученный от Козы. Мерные гудки спокойно падали в ухо, на десятом рука потянулась к рычагу, но тут раздался щелчок и сердитый мужской голос:
- Кого надо?
Однако можно ведь и повежливей.
- Анастасию Звягинцеву.
- Она больна, к телефону не подходит, - отрезал голос и уточнил:
- Лежит в клинике.
- В какой?
- Кто вы? - еще более сердито произнес мужик. - Чего хотите?
Я даже не успела подумать, как язык сболтнул:
- Медсестра из Склифосовского беспокоит. Мы обязаны указать в карте, куда перевели больную.
- В 1269-ю клинику, - пояснил нелюбезный собеседник, делаясь почти учтивым.
- Да? - изобразила я удивление. - А говорили, в ЦИТО…
В трубке что-то хрустнуло, и парень пояснил:
- Правда, думали туда, только очень дорого, в 1269-й бесплатно делают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15