Не берусь судить, предстоящее ли наследство или что другое склонило Пугоева к широкому (пусть и не слишком) жесту( Но так или иначе, дело можно было считать закрытым. Впрочем, это было уже потом.
А пока я валялся в постели, соблюдая предписанный полный покой, причем делал это даже с удовольствием. Похоже, составление отчета оказалось тем последним эхом, за которых наступает уже окончательная тишина. Вставать я не только не мог - мне этого вовсе не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Я часто засыпал ( недолгим, но каким-то тягучим сном, и чуть ли не каждый раз снова возвращался в этот проклятый подвальный кегельбан, и опять видел доктора Меряча; я пытался задать ему некий вопрос - и не успевал, он падал, но - во сне - беззвучно, из развороченной груди била кровь, неправдоподобно яркая, ненастоящая, но именно потому еще более отвратительная. И я просыпался и не мог вспомнить, о чем должен был успеть его спросить, зачем мне это нужное и снова засыпал, и так по многу раз подряд. Впрочем, наяву я тоже возвращался мыслями к Мерячу. Я мог понять этих несчастных, доведенных до отчаяния баб. Но что двигало им? Чем питалось его упорство? Я пытался заставить себя не думать обо всем этом, переключиться, но ничего не получалось. Не помогали ни комедии с Ануш Акопян и Пьером Турром - самое надежное средство на магдин взгляд, ни патентованные таблетки, от которых мысли становилось более вязкими, замедленными - и только.
Но на седьмой день я проснулся и почувствовал, что больше всего на свете хочу есть. И еще - встать. Голова слегла кружилась; ноги, однако, держали вполне прилично. Я спустился в кухню и к ужасу Магды произвел там изрядное опустошение. За этим преступным занятием и застал меня Павел.
По-моему, он слегка обалдел, но не подал виду. По тому, как он переглянулся с Магдой, я понял, что они уже успели спеться. Павел улыбнулся, похлопал меня по плечу и с неистребимым профессиональным оптимизмом изрек:
- Кто плюет на докторов? Тот, кто помер иль здоров!
- Я плачу вам за свое здоровье, а не за ваше сомнительное остроумие, - говорить с набитым ртом было непросто, но я справился. - Хотите печенки? Магда дивно запекает ее с луком в фольге.
- А что? - Павел с интересом посмотрел на меня. - Думаете, откажусь? Не на такого нарвались. Кто ж от дармового обеда откажется только потому, что еще рано?
В общем-то мы с ним всегда понимали друг друга. Не зря же, в конце концов, он оставил меня в своих пациентах, когда я переехал сюда, в новый дом. А ведь теперь ему приходилось мотаться через весь город(
Увидев, что Павел не погнал меня обратно в постель, Магда приободрилась, и мы премило посидели, хотя после кофе Павел все-таки заставил меня подняться в спальню и подверг осмотру с пристрастием.
- Ну что ж, поздравляю, - сказал он под конец. - И на этот раз вам удалось выкрутиться, Марк. Не знаю, долго ли будет продолжаться такое везение - при вашей-то профессии! - но сейчас так. Только не торопитесь. Вставайте понемногу, на час-другой. Читайте, если глаза не устают и головной боли нет. Появится -книжку долой. То же и с телевизором. Обязательно прогулки - по часу два раза в день. И легкий тренинг. Но - действительно легкий. Потом снова сможете на полную катушку. Конечно, лучше всего вам сейчас податься на курорт. На месячишко. Есть возможность?
Я кивнул.
- И прекрасно. Через недельку, хорошо? И вести там растительный образ жизни.
- А животный можно?
- Сперва растительный, а там видно будет. Но никакой выпивки. По крайней мере месяца два. Если не хотите неприятностей.
- Убедили.
- А я зайду завтра-послезавтра. Так, для порядка.
- Спасибо. И привет вашим рыбкам. - Павел заядлый аквариумист, и я всегда давал ему возможность похвастать каким-нибудь очередным рыбьим дивом. На этот раз я попал в десятку.
- Передам. Особенно новичкам.
- То есть? - Не поинтересоваться - насмерть обидеть.
- Капские тетры. Порода молодая, вывел ее недавно один дурбанский любитель. Редкая, и потому стоит( - Он прищелкнул пальцами. - Сами понимаете. Но и стоит того - приезжайте, не пожалеете. Не рыбки - живой свет.
Когда Павел ушел, я завалился на диван и взялся просматривать скопившиеся за полторы недели газеты. Читать, однако, не хотелось. Я устал и совсем начал было задремывать, когда в памяти всплыли вдруг слова: "порода молодая". Сотни раз я слышал что-то подобное, но никогда не задумывался. Принимал как данность. А ведь в самом деле, сколько же всего на свете человек вывел ( лошади, кошки, коровы, куры, собаки, рыбы( Не счесть. И почитал себя вправе. Не сомневался. Для охоты на львов собаку? Получите эрдельтерьера. Канареечку басовую - распишитесь в получении. Гиппопотамчика в полметра ростом - ради Бога, любезные мои, нате вам! Надо будет - и льва-вегетарианца выведем, идеально приспособленного к спасанию на водах. А вот сам человек - табу. И думать не смей!
- Слушай, отравительница, - спросил я Магду, когда она принесла очередное витаминное пойло, - как ты думаешь, почему новые породы кошек выводить почетно, а стоит за людей приняться ( сразу в компрачикосы запишут?
- Выпьешь - скажу.
Что мне оставалось? Я залпом проглотил ее очередное творение - не то фейхоа с фенхелем, не то хрен с хурмой. Но съедобно.
- Ну так?
- Потому, что кошек Бог создал на пятый день, насколько я помню курс воскресной школы. А человека сотворил по образу своему и подобию на шестой. Вот и выходит, что человеки могут выводить тварей земных, морских да небесных, а человеков - только Бог. Понял, философ? - Магда фыркнула и ксилофонно промчалась по ступенькам вниз, судя по всему, весьма довольная собой и своим ответом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28