Та выглядела вызывающе раздраженной. На ней были грязные белые шорты и желтая футболка. Ноги босые. За ней стоял лейтенант Брусский.
– Значит, ты утверждаешь, что это не оружие? - спросил Вьюшинков.
– Да, - твердо ответила она. - Это подводный резак. Работает только под водой.
– Может быть, она и права, - сказал лейтенант Брусский. - Я так и не сумел заставить это устройство работать.
– Как твое имя, девочка?
– Эйла Хэддон.
Вьюшинков поднял брови.
– Хэддон, ты сказала? Значит, ты дочь Лона Хэддона?
Она кивнула.
Он нахмурился и потер подбородок. Лон Хэддон был одним из правителей Пальмиры, так же он был одним из тех, кого брат Джеймс этим днем спас от повешения. Значит, у брата Джеймса были виды на эту девушку. Тогда почему она сейчас не с ним?
– Ты ведь знаешь брата Джеймса, не так ли?
Он заметил, что она кивнула после некоторого колебания.
– Ты его видела сегодня вечером? - спросил он.
– Нет. Мы должны были встретиться в больнице в восемь, но он так и не пришел.
Теперь Вьюшинков был убежден, что что-то случилось. Он обратился к Брусскому:
– Немедленно организуйте поиски брата Джеймса. Задействуйте всех свободных от дежурства людей. Его необходимо найти как можно быстрее.
– Есть, - ответил лейтенант Брусский, отдал честь и поспешно вышел из комнаты.
Вьюшинков опять переключил свое внимание на девушку.
– Что тебе известно об этой машине, которая вечером вылетела из бухты?
– Ничего, - ответила она и добавила: - Господин.
– Отвечай правду.
– Я так и делаю. Я никогда раньше ее не видела и не знаю, что это такое.
– Значит, это было простое совпадение, что ты оказалась на берегу именно в момент взлета аппарата?
– Да, я так думаю.
– Лейтенанту Брусскому ты заявила, что собиралась провести починку морской стены. Одна, ночью… при помощи вот этого. - Он взял в руки устройство.
– Да.
– Чрезвычайно неправдоподобное объяснение, даже если учесть, что оно придумывалось на ходу. Чем ты действительно собиралась там заниматься?
Она уставилась в пол и не отвечала. Он с силой ударил кулаком по столу.
– Хватит с меня вранья! Отвечай правду!
Она вздрогнула, но с вызовом проговорила:
– А я и говорю правду.
Он вздохнул. Теперь ему придется прибегнуть к насилию, чтобы вытянуть из нее информацию. Ему не хотелось так поступать, особенно с женщиной, но у него не было выбора. Он должен выяснить, что это был за летательный аппарат. В противном случае вся операция, им возглавляемая, оказывалась под угрозой. Он должен был
узнать правду, неважно какой ценой.


***

Мило был в ярости от своей беспомощности. Он лежал и не мог шевельнуться, ничего не видел и не мог произнести ни звука. Он уже оставил попытки выбраться из своих пут - это было невозможно. И особенно его бесило, что совсем рядом карагандинские солдаты расспрашивали этого француза о брате Джеймсе. Они искали его, стояли точно у его кровати, но найти не могли. Кретины! О да, конечно, один из них приподнял одеяло с его забинтованного лица, посмотрел, а потом набросил одеяло обратно. Кретин! Кретин! А ведь было просто жизненно важно, чтобы он добрался до Вьюшинкова и передал ему все об этой проклятой Дорвин. Ее появление означало очень плохие новости. И откуда она, черт возьми, взялась? Вьюшинкова было необходимо предупредить, чтобы он был готов к надвигающимся неприятностям.
Он все еще не мог поверить в то, что она сказала ему о смерти "исходного" Мило. И он так и не услышал, что именно с ним произошло - эта сучонка огрела его стулом до того, как Дорвин договорила. А потом сама Дорвин ударила его, и гораздо успешнее, чем Эйла. После этого он ничего не помнил, черт бы ее побрал. Следующая их встреча должна будет кончиться совсем по-другому.
Дьявол. В довершение ко всему ему отчаянно хотелось помочиться.


***

Капитан Вьюшинков устало посмотрел на Эйлу Хэддон. Она была в полубессознательном состоянии и не падала со своего стула только потому, что один из солдат крепко держал ее. Ее лицо, руки и ноги были покрыты следами ударов и ссадинами, так что казалось, что на ней не осталось живого места. Используя в качестве дубинок черенки от пары метел, найденных в доме, два его подручных три раза жестоко избивали девушку. Он с отвращением наблюдал, как они наносили удары по скорчившейся на полу и старающейся прикрыть голову руками девушке. Он с таким же отвращением чувствовал возбуждение, растущее в нем от ее криков. Но, к счастью, это грязное занятие должно было скоро прекратиться. Во время третьего "сеанса" побоев девушка сломалась и стала выкрикивать имя - Джен Дорвин. Оно ничего не говорило ему, но это уже было кое-что. Теперь он ждал, когда она придет в себя, чтобы вытянуть из нее остальное.
– Эйла! Очнись! Говори! - приказал он.
Она вздрогнула. Ее глаза открылись, и она попыталась собраться с силами.
– Я… хочу… пить… воды… - прошептала она разбитыми губами.
– Ты получишь воду, когда скажешь то, что я хочу знать. Кто такая Джен Дорвин?
– Небесная Леди… она пришла в больницу… сегодня вечером. Ее привел… брат Джеймс… Мило…
– Мило? Кто такой Мило?
– Мило это брат Джеймс… это его настоящее имя, он… так сказал.
– Его настоящее имя? - переспросил Вьюшинков, предчувствуя недоброе. - А где он нашел эту женщину, Джен Дорвин?
– Я не знаю. Но я думаю, что они… старые друзья. Они знакомы… уже очень давно.
Что? Как это может быть? Это невозможно. Брат Джеймс - Мило - прилетел с Бельведера. Или нет? Вьюшинков и раньше отметил, что брат Джеймс не был похож ни на одного бельведерианца, которых ему приходилось видеть.
– Объясни мне, кто она такая, эта Джен Дорвин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83