– Я не сомневаюсь, что обладание вами, а это именно то, что я намереваюсь сделать, сделает меня бесконечно счастливым.
Паолина посмотрела на него, потом сделала неожиданно шаг вперед и упала на колени.
– Отпустите меня, ваша светлость, – взмолилась она. – Существуют тысячи женщин, которые были бы польщены и обрадованы, оказавшись в моем положении. Возьмите их всех и отпустите меня.
Герцог наклонился и повернул к себе ее лицо.
– Вы приводите меня в восторг, – произнес он. – Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь раньше женщины падали передо мной на колени. Все в вас для меня так ново и свежо. Я чувствую, что вы мне никогда не наскучите, и нет никакого сомнения в том, что мы вместе познаем истинное счастье.
– А если нет, что тогда? – спросила Паолина. – Тогда вы выкинете меня, как, я уверена, поступали до того со многими другими женщинами?
– Я обеспечу вас, обещаю, – ответил герцог.
Паолина встала с колен.
– Мы разговариваем на разных языках, – сказала она тихим спокойным голосом. – Неужели вы не понимаете, что я воспринимаю ваше предложение как оскорбительное и унижающее мое достоинство? Неужели моя неприязнь, доходящая до ненависти, по отношению к вам для вас ничего не значит?
– Это значит только то, что вы нравитесь мне все больше, – ответил герцог. – Покорные женщины слишком доступны и надоедают слишком быстро. Если вы хотели своими словами подогреть интерес к себе, то сейчас вы этого добились.
– Тогда лучше бы я ничего не говорила, – пробормотала, вздохнув, Паолина. – Но все это правда. Я ненавижу вас! Я инстинктивно боялась вас с того момента, как впервые увидела. Вы мне противны! Когда вы прикасаетесь ко мне, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не закричать.
– Тогда кричите, – произнес герцог, медленно поднимаясь с дивана, – потому что я собираюсь вас поцеловать.
Паолина испуганно вскрикнула и, увидев, что он не шутит, бросилась прочь. Несмотря на развевающийся кринолин, она быстро достигла двери, через которую слуги подавали обед, и изо всех сил дернула ее.
Дверь была заперта! Она попробовала еще раз, но поняла, что это было сделано специально.
Герцог стоял у камина и наблюдал за ней. Он не делал попыток преследовать ее.
– Вам не удастся сбежать, моя маленькая птичка, – произнес он, улыбаясь. – Я отослал слуг. Сейчас мы совершенно одни в этой прелестной клетке. Никто не услышит ваших криков, никто не придет, как бы вы ни старались. А эта дверь будет закрыта до завтрашнего утра, и до того момента вы целиком принадлежите мне.
– Я лучше умру! – закричала Паолина.
Герцог на это только рассмеялся.
– Ерунда! – воскликнул он. – Вы так молоды и так красивы. Жизнь пульсирует в ваших венах. И вы не потеряете ее только от того, что вас любит мужчина! И я обещаю вам, что, когда я пробужу в вас ответную любовь, вы поблагодарите меня за все.
В приливе панического страха Паолина повернулась к двери и стала бить по ней ногами.
– Выпустите меня! Выпустите! Помогите! – кричала она.
Ее голос показался слабым и неубедительным ей самой. Эти красивые стены были словно непроницаемы. Она подумала, что ее, наверное, не слышно даже в нескольких футах.
С чувством полной беспомощности она повернулась к герцогу.
– Неужели в вас нет ни капли жалости? – спросила она.
– Нет, – ответил он. – Всю свою жизнь я получаю то, что хочу. А сейчас я хочу вас больше, чем чего-нибудь раньше.
– Я буду бороться, – произнесла Паолина.
– Посмотрим, насколько вы сильны, – ответил герцог и стал медленно приближаться. Паолина попыталась снова убежать, но не могла сдвинуться с места. Он как будто загипнотизировал ее, так что она могла только стоять, упершись плечами в непокорную дверь и молясь о спасении, хотя и знала, что у нее не было ни малейшего шанса скрыться.
Он подходил все ближе и ближе, его темные глаза возбужденно горели, тонкие губы были плотно сжаты, а руки тянулись к ней.
Она закричала, но крик вышел слабым. Она попыталась сопротивляться, но безуспешно. Его сильные руки крепко держали ее. Она слышала, как от ее усилий рвется тонкое кружево, но он не прекращал целовать ее. Она почувствовала, что проигрывает, ее усилия были совершенно напрасными.
Его поцелуи становились все более настойчивыми и страстными. Она чувствовала, как его руки скользили по ее телу, и ее ненависть и отвращение достигли такой силы, что она чуть не упала в обморок.
Вдруг герцог поднял ее на руки. Девушка снова попыталась сопротивляться, но воля покинула ее. Она знала, куда он нес ее. Он направлялся к полуоткрытой двери в дальнем углу комнаты, которая вела в его спальню.
Она знала, что была полностью в его власти. Ее уже ничто не могло спасти. Все ее попытки сопротивления только еще больше разжигали его. В отчаянии она посмотрела ему в лицо и поняла, что окончательно погибла.
Внезапно раздался жуткий шум и звон разбившегося стекла. Герцог, все еще держа Павлину на руках, резко повернулся и увидел, как портьеры на одном из окон раздвинулись. Герцог невольно ослабил свою хватку, вероятно, от удивления, и Паолина быстрым движением высвободилась из его объятий и спрыгнула на пол.
– Харвей! – только и смогла выговорить она и побежала к нему, стоявшему с обнаженной шпагой, направленной на герцога.
– Харвей! Вы пришли! Как раз вовремя. Слава тебе, Господи!
Слезы текли по лицу Паолины. Во время всего этого кошмара она ни разу не заплакала, но сейчас слезы принесли облегчение и все ее тело расслабилось от сознания того, что она спасена.
– Что вы здесь делаете?
Герцог наконец очнулся и заговорил, а сэр Харвей, отстранив Паолину, подошел к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83