Мария Андреевна вновь вернулась к рисунку и сличила его с расстилавшимся внизу пейзажем. Да, различия имелись, и дело было не только в бане и яблоне. Вон того дома, новенького, с тесовой крышей и высоким резным крыльцом, на рисунке что-то не видно, зато виден другой, поплоше. И сады на бумаге — старые, густые, под корень спаленные пожаром двенадцатого года... Город на рисунке был тот и не тот, и княжна, которой до смерти наскучили рутинные заботы, связанные с постройкой и оформлением городского дома, решила, что не успокоится, пока не разгадает эту тайну.Между тем затянувшееся ожидание начало казаться Марии Андреевне не только пустым, но и не совсем приличным. Вряд ли с Хессом случилось что-то дурное. Если бы на него напали грабители, они бы, верно, прихватили с собою и сумку, а если бы любознательный тевтон повредил себе что-нибудь, от нечего делать обследуя развалины, то он не стал бы молчать, а дал бы о себе знать криком. Тут ей пришло в голову, что немец мог удариться головой и лежать без сознания, а мог и вовсе убиться, оступившись на битых кирпичах. То обстоятельство, что в развалинах целыми днями играли мальчишки, ничего не меняло: как говорится, что русскому здорово, то немцу смерть. Преодолев неловкость, княжна несколько раз окликнула Хесса, но ответа не получила. Тогда она вскарабкалась на гору битого кирпича в проломе стены и осмотрелась сверху. Немца нигде не было видно, и Мария Андреевна решила, что разумнее всего будет все-таки вернуться домой. В конце концов, тевтон мог завести в предместье какую-нибудь пассию, и тогда его отсутствие объяснялось очень просто. Оно могло объясняться как угодно, но факт оставался фактом: здесь Хесса не было — ни в бурьяне, ни под откосом, ни среди руин и битых кирпичей. А на нет, как говорится, и суда нет. Более того, не следовало забывать о приличиях: княжне Вязмитиновой не пристало, подобно цепной собаке, сторожить брошенную хитрым немцем сумку. Хитрым? Ну да, пожалуй, что так...Покинув окрестности северной башни, княжна скорым шагом направилась к своему дому. По дороге ей встретилось несколько знакомых лиц и дважды ей даже пришлось вступить в разговор, обыкновенный при подобных встречах: о здоровье, о делах, о погоде и о видах на урожай. Княжне польстило то, что мнение ее о последнем предмете было выслушано с большим вниманием; рассуждая об урожае, вложении денег и вообще об экономике, она редко ошибалась, и то, что этот факт наконец-то был признан всеми, был ей приятен.Словом, чем дальше уходила она от установленного в тени лакированного треножника, тем менее загадочным казалось ей недавно пережитое приключение. Подумаешь, неточный рисунок! Принимая во внимание вдохновенную манеру, в которой рисовал герр Хесс, на мелкие несоответствия можно было смело закрыть глаза. Его кузен Петер, молодой, но уже получивший определенное признание баталист, намеревался живописать славные битвы Отечественной войны с французом; а раз летом 1812 года над обрывом стояла баня, то герр Пауль позволил себе эту баню нарисовать — что же тут дурного, что загадочного?Тем не менее, проходя мимо канцелярии градоначальника, княжна невольно замедлила шаг и едва не зашла, но вовремя вспомнила, что одета не для подобных визитов. К тому же, бродя по крутым откосам в поисках Хесса, она изрядно устала, да и спешки пока что не было. Посему Мария Андреевна миновала канцелярию и прямиком отправилась домой — посмотреть, как без нее расставили мебель, а заодно и поинтересоваться, какая судьба постигла жестяное чучело крестоносца, сторожившее вход в оружейную комнату. Глава 7 Герр Пауль, как и следовало ожидать, еще не вернулся. В доме продолжалась деловитая возня, но шума и беспорядка заметно поубавилось. Переодевшись и выпив чаю, Мария Андреевна прошлась по комнатам и решила, что для первого раза получилось недурно. Кое-что следовало передвинуть, а иное и вовсе заменить, но говорить об этом она не стала — дворецкий и без того уже валился с ног от усталости, да и мелкие недочеты, замеченные княжною, явились результатом ее собственных ошибок, а не небрежности прислуги.В оружейной тоже царил порядок, да иначе и быть не могло. Развешанное по стенам оружие маслянисто поблескивало, начищенный до зеркального блеска железный болван у входа горделиво торчал на своей подставке, опираясь на двуручный меч с извилистым, как тело ползущей змеи, лезвием. В крестообразной щели шлема, похожего на жестяное ведро, будто угадывались недобрые глаза. Чтобы развеять неприятное ощущение, княжна постучала по шлему согнутым пальцем, и тот отозвался глухим чугунным звоном.Спохватившись, Мария Андреевна обернулась к сопровождавшему ее дворецкому и велела позвать лакея по имени Григорий — молодого, плутоватого и немного развязного, но при этом сообразительного и скорого на ногу. Когда Григорий явился, она отвела его в сторонку и тихим голосом отдала короткий приказ. Лакей сказал: «Слу-шаю-с» — и испарился. Проводив его взглядом, княжна с неудовольствием подумала, что он непременно станет болтать в людской. С одной стороны, конечно, на каждый роток не накинешь платок, а с другой — ну почему, спрашивается, каждый ее шаг должен служить поводом для глупых пересудов?Впрочем, ответ на этот вопрос был очевиден: шагать надобно не так широко, не отделяясь от иных-прочих, тогда и судить тебя не станут. Что с того, что к странным поступкам тебя принуждает сама жизнь? Не обращай на это внимания, смирись, не ропщи, будь как все, и тогда, будучи ограбленной, попранной и униженной каким-нибудь мелким негодяем, ты наконец-то удостоишься сочувствия и жалости света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110