Даже слуги здесь стали другими. Они начинали невольно улыбаться при одном появлении Порции и всегда готовы были по-дружески переброситься с ней парой слов. Сама Оливия, с детства приученная смотреть на слуг лишь с точки зрения их необходимости в доме, сделала немало поразительных открытий. Теперь за каждым сосредоточенным и напряженным лицом, склонившимся перед ней в почтительном поклоне, она видела человека. Девушка узнала многое об их родных, жизни и привычках.И когда подруги появились в гостиной, Като с удивлением увидел на лице своей дочери выражение, так напоминавшее живую непосредственную малышку, какой Оливия была прежде. Маркиз нахмурился — с каких же пор для него стало новостью видеть улыбку своей старшей дочери, слышать ее смех?Оливия присела в реверансе и заняла свое место. Порция тоже сделала реверанс, промолвила «Доброе утро» и уселась.Диана со скрытым отвращением следила за ней. Девчонка казалась тощей, непривлекательной из-за бледного лица и совершенно неприличного количества веснушек, никак не сочетавшихся с раскосыми зелеными глазищами. И в то же время ее буквально переполняла такая энергия и упрямство, что Диане становилось страшно. Леди Грэнвилл понимала, что выглядит смешно, опасаясь подвоха от какой-то безродной нищенки, взятой к ним в дом из милости, однако жизнь в замке Грэнвилл, многие годы катившаяся по раз и навсегда установленному пути, со дня появления Порции Уорт заметно изменилась. Не то чтобы именно Порцию можно было обвинить в немыслимой для Дианы перемене настроений Като Грэнвилла — но ведь надо же было найти козла отпущения, на котором можно безбоязненно срывать свой гнев.— Может быть, ты соизволишь поделиться с нами своей радостью, Оливия? — язвительно заметила она. — Просто верх невоспитанности — втихомолку хихикать над какой-то шуткой, находясь в обществе. Этого может не знать Порция, но никак не ты.— Это не шутка, м-мадам, — прошептала Оливия, растерянно потупившись. Задорный блеск в ее глазах померк.— Но что-то же тебя все-таки развеселило? — настаивала Диана. — Так соизволь поделиться с нами.— Ваша малышка, мадам: она научилась улыбаться сегодня утром, — бойко вмешалась Порция, не забывая потолще намазывать масло на ячменный хлеб. — Мы обе не могли устоять — у нее такая заразительная улыбка!Оливия едва отважилась чуть-чуть поднять от тарелки нос — и Порция тут же заговорщически подмигнула ей с другого конца стола. Оливии сразу стало весело, и придирки Дианы уже не казались такими болезненными. Девушка доела грибной салат, выпила эля из своей кружки и продолжала завтракать.Хотя Като нежно любил своих младших дочерей, вряд ли сейчас ему было дело до этих малюток. С другой стороны, он готов был проявить снисхождение и понимание того, что первая улыбка младенца может произвести на женский пол неизгладимое впечатление. Он благодушно улыбнулся над полем незримой битвы, в которое превратился его стол, и заметил, подкрепляясь олениной:— Я вижу, жизнь в замке Грэнвилл пришлась тебе по вкусу, Порция.— А я не устаю благодарить вашу милость за бесконечную доброту, — подхватила она.— Не сомневаюсь, что ты находишь возложенные на тебя обязанности весьма приятной работой.— Просто восхитительной, лорд Грэнвилл, — подтвердила Порция, предварительно сверкнув зеленым глазом в сторону Дианы.— Неплохо… неплохо… — пробормотал Като. Впрочем, ничего иного он и не ожидал. Из бокового кармана маркиз достал связку писем. — Дорогая, вот письмо от твоего отца, — обратился он к Диане. — И еще одно от твоей сестры Фиби; кажется, оно адресовано Оливии. — И с теплой улыбкой Грэнвилл протянул дочери запечатанный воском пакет.Оливия всегда так радовалась, получая весточку от сестры Дианы.Порция следила за тем, как торопливо Оливия вскрывает и читает письмо, едва сдерживая нетерпение. Фиби запомнилась ей своей пышной фигурой и подкупающей откровенностью. Такое милое круглое личико с невинными голубыми глазами и волосы цвета спелой пшеницы. Интересно, сильно ли она изменилась за те три года, что прошли с памятной встречи в старой купальне?Като сломал печать на своем письме и тут же помрачнел.Оказалось, это писал его пасынок, Брайан Морс. Он был сыном его первой жены. Елизавета успела овдоветь и была на девять лет старше Като. Их союз был чистейшим браком по расчету: немолодая невеста уже имела ребенка десяти лет от роду.Они не прожили в браке и полугода: эпидемия сыпного тифа свела Элизабет в могилу. После кончины матери родные забрали мальчика к себе, и Като ничего не слышал про него, пока четыре с половиной года назад семнадцатилетний повеса как ни в чем не бывало заявился в замок Грэнвилл. Перед этим его выгнали из Оксфорда за неуплату карточных долгов, и даже семья его отца отказалась предоставить ему кров.Като не нравился Брайан Морс. На вид молодой человек был недурен собой, доброжелателен и общителен, отличный спортсмен и вообще большой дока по части всех тех искусств, коими полагалось владеть юному джентльмену из хорошей семьи, имеющему в перспективе изрядное наследство. Однако Като нутром чуял какой-то подвох, какую-то червоточинку под этим холеным обликом.А вот теперь Брайан соизволил поставить отчима в известность о том, что дела по набору кавалерийских частей для короны привели его в северные провинции и при первой же возможности он собирается навестить замок Грэнвилл. Он явно оставался в неведении о том, что над этим замком висит парламентский флаг:Като не спеша свернул пергамент и поднял глаза. Диана изрядно побледнела и едва удерживала отцовское письмо в трясущихся руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128