Надо было срочно принимать меры, иначе мальчик задохнется. – Принесите острый нож и кусочек полого внутри тростника… Совсем небольшой кусок, около двух дюймов длиной.Мадам Дюкесн посмотрела на нее округлившимися глазами и перевела взгляд на Жюстина. Он кивнул, и женщина выбежала из комнаты.Жюстин вгляделся в маленькое измученное личико ребенка.Селия налила в таз горячей воды.– Им следовало давно послать за доктором, – сказала она. – Надеюсь, он успеет приехать до того, как нам придется что-то делать.– Я знаю Дассена. – Жюстин снял припарку с груди мальчика. – Въедливый старикан. Он принимал нас с Филиппом. Правда, я сильно сомневаюсь, что он относит это событие к числу самых важных своих достижений.Селия бросила на него страдальческий взгляд:– Жюстин, я не смогу.– В таком случае скажи мне, что делать, и я сам сделаю то, что нужно.Немного помедлив, Селия решительно покачала головой:– Нет. Если бы мне удалось вспомнить, как именно мой отец…– Он совсем не дышит. – Жюстин приподнял мальчика. Ребенок был без сознания.Мозг Селии лихорадочно заработал. В комнату вбежала мадам Дюкесн, и Селия, взяв из ее рук нож и трубку, решительно сказала:– Доктору Волерану требуется полная тишина. Прошу вас, мадам, оставьте нас на несколько минут.– Да, конечно, но я бы хотела остаться и…– Всего на несколько минут, – повторила Селия и мягко выпроводила женщину из комнаты.Она вымыла руки, присела на краешек постели. Взяла нож. Рука немного дрожала. Селия боялась сделать надрез не в том месте, боялась перерезать вену. Господи, тогда ребенок истечет кровью!– Начинай, – спокойно сказал Жюстин.Селия прошептала молитву и сделала надрез. Вытек тоненький ручеек крови, и она вставила трубку. До боли закусив губу, Селия ждала. Послышался хлюпающий звук. Ребенок дышал!– Слава Богу, – с облегчением сказала она, вздрогнув всем телом.– Что дальше? – спросил Жюстин.– Трубка позволит ему дышать, пока не очистится горло. Через пару дней ее можно удалить. Отверстие быстро зарастет… при условии, что он выживет.В дверь постучали, послышался голос мадам Дюкесн:– Доктор Волеран? Приехал доктор Дассен.Дассен с медицинским саквояжем в руке вошел в комнату. Этот невысокий мужчина был личностью уважаемой и весьма незаурядной. Он носил старомодную одежду: бриджи до колен, цветастый жилет и сюртук с узкими плечами. Голову его украшал парик. Он перевел острый взгляд серых глаз с Селии на Жюстина. Тот не мигая смотрел на него.Искорка надежды, теплившаяся в глазах доктора, погасла, и он горестно вздохнул. Подойдя к постели, осмотрел Поля и одобрительно улыбнулся. Мальчик пришел в себя.– Все будет в порядке… Постарайся не разговаривать, сынок. – Дассен взглянул на Селию, на мадам Дюкесн. – Пока все идет хорошо. Доктор Волеран вовремя сделал операцию. Нельзя ли попросить дам оставить нас с доктором наедине? Нам нужно обсудить, как проводить лечение.Селия с неохотой подчинилась его просьбе и следом за мадам Дюкесн вышла из комнаты.Дассен открыл свой саквояж, покопался в нем.– Я был так глуп, что действительно надеялся встретить здесь Филиппа Волерана, – проговорил он скрипучим голосом. – Но я не такой идиот, как все эти люди внизу, которых тебе удалось провести. Тебя и Филиппа я принимал собственными руками и никогда не перепутаю.– С чем вас и поздравляю, – язвительно заметил Жюстин.– Твой брат был настоящим врачом. Медицина была его призванием, он любил свое дело. Ты же… – Доктор не договорил и невесело рассмеялся. – Следовало ожидать, что ты его переживешь. Дурная кровь. В тебе она проявила себя, не так ли?– Очевидно, так.– Филипп всегда стремился к хорошему, а ты… ты превратился в бездушного негодяя. Филипп не раз убеждал меня, что в душе ты добр. Я всегда относился к этому скептически.– Вы не расскажете, кто я такой? – нетерпеливо спросил Жюстин, не видя смысла ходить вокруг да около.– Конечно, нет. Но только ради Филиппа. Мне кажется, он сам попросил бы об этом. Жюстин направился к двери.– Мне очень повезло, что Филиппа многие любили, – сказал он на прощание.Селия ждала его на верхней площадке лестницы.– Он знает?– Мне начинает казаться, что нет человека, который не знал бы этого.– Дассен не проболтается?– Сказал, что будет молчать. Ради Филиппа. – Жюстин выругался и взъерошил волосы.– Что случилось? Что он сказал тебе?– Это не имеет значения, – ответил Жюстин, прищурившись.Селия пристально посмотрела на него. Она сердцем почувствовала, что он испытывает боль и обиду.– Он напомнил тебе о прошлом? – тихо спросила она. – Но прошлое больше не имеет значения.Взяв Жюстина за руку, Селия увлекла его в уединенный уголок. Приподнявшись на цыпочки, обняла, поцеловала в щеку. Их с Филиппом бросила мать, а озлобившийся отец не обращал на сыновей внимания. Разве мог в таких обстоятельствах ребенок не восстать? Жюстин, более сильный из двух братьев, больше, чем Филипп, нуждался в дисциплине и внимании и потому сильнее пострадал.– Теперь все по-другому. Что бы с тобой ни случилось, я не перестану любить тебя и верить в тебя.– Я люблю тебя, – сказал Жюстин прерывающимся голосом. – Черт возьми, мне совсем не по душе, что нам придется расстаться. Если бы я мог быть с тобой всю оставшуюся жизнь, я не просил бы у судьбы ничего другого.Они посмотрели друг на друга: и у него, и у нее в глазах светилась любовь.Жюстин с сожалением вздохнул:– Надо спуститься вниз. Отец, наверное, уже скрестил шпаги с Байоном. Видит Бог, я не удивлюсь ничему, что преподнесет нам сегодняшняя ночь.Селия неохотно согласилась и, взяв его под руку, стала спускаться по лестнице. У входа в гостиную Селия почувствовала, как по спине пробежал холодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90