Подавив не вовремя возникшее влечение к нему, она сказала:
– Вы разочаровали меня. Не думайте, что я и дальше буду участвовать в ваших семейных ссорах.
Повернувшись, она вышла из гостиной.
Глава 18
Берк, в душе проклиная себя, вышел в холл. Он не хотел причинить Кэтрин еще большую боль. Берк догнал, ее у парадной лестницы и обнял за тонкую талию. Несмотря на то, что она держалась прямо, он чувствовал, как дрожат ее мышцы. Казалось, ей было трудно стоять. Темные круги под глазами лишь подчеркивали ее хрупкость.
– Я тебе говорила, – сказала она, – что справлюсь самостоятельно.
Она напоминала розу, благоухающую и прекрасную… и с шипами, колючими, как когти дьявола.
– Самостоятельно ты можешь упасть в обморок. Поэтому на этот раз послушайся меня.
Он повел Кэтрин вверх по мраморной лестнице. Ее движения были скованны, и Берк вспомнил, что то же было и с ним в период выздоровления. На верхней площадке она остановилась.
В полутьме ее глаза блестели как драгоценные камни.
– Ты выполнил свои обязанности. А теперь иди и помирись с отцом.
Берк почувствовал, как тяжесть навалилась на его грудь.
– Избавь меня от такого наказания. Он все равно уедет.
Кэтрин была так измучена, что больше не отказывалась от его помощи. И он повел ее по полутемному коридору. Их шаги гулко раздавались в тишине.
Она свела брови, словно раздумывая над какой-то задачей.
– Возможно, если бы вы поговорили как взрослые люди, а не рычали друг на друга, то могли бы прийти к согласию. Разве не видишь, что вы причиняете друг другу боль.
– Мне нечего сказать этому образцу самодовольства.
– Ты умеешь оскорблять.
– Научился словесным битвам еще в детстве.
– Я ужаснулась, когда ты стал угрожать родному отцу. – Кэтрин покачала головой. – Ничего удивительного, что вы не можете поладить. Ни один из вас даже и не пытается.
Хоть стыд и пробудился в душе, Берк отверг ее обвинения.
– Я должен раскрыть ему свои объятия? Позволить командовать мной как мальчишкой? Когда мне исполнилось семь, я уже знал, что надо или сражаться, или умереть.
Кэтрин заставила Гришема замолчать, приложив палец к его губам.
– Я не извиняю его за то, что в прошлом ты страдал. Но теперь ты мог бы попытаться протянуть ему руку. Ты когда-нибудь задумывался, как тебе повезло, что у тебя есть отец?
Искренность, звучавшая в ее голосе, взволновала Берка. Каково было Кэтрин так рано потерять родителей и оказаться в чужом доме, где приходилось работать ради куска хлеба? Он вырос, имея все – превосходное образование, большое наследство, прекрасное поместье.
И отца, который заклеймил сына как жалкого труса.
В душе Берка вновь разгорались давно угасшие бунтарские мысли.
– Я вполне мог бы быть сейчас покойником. За десять лет он ни разу не навестил меня.
У дверей своей комнаты Кэтрин заглянула Гришему в лицо.
– Ты тоже ни разу не приехал повидать его, не так ли? Может быть, он думал, ты не хочешь впускать его в свою жизнь.
– Нет никакого «может быть». Мы с ним как два барана, сцепившиеся рогами. Чем меньше я его вижу, тем лучше.
– Но он сейчас здесь. Это доказывает, что он любит тебя.
Берк ненавидел это болезненное ощущение пустоты. Он распахнул дверь и ввел Кэтрин в комнату.
– Поверь мне, он бы не приехал, если бы не его желание разрушить мой брак.
Девушка глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Подойдя к кровати, она бессильно прислонилась к столбику балдахина.
– О, Берк! Ты же знаешь, я не давала согласия выйти за тебя замуж. Почему ты не сказал правду?
Ее слова были как удар ниже пояса. Боль поднималась выше и застучала в висках.
«Правда. Скажи ему правду».
Холод пробежал по рукам, груди, шее. Берк напрягся, сопротивляясь воспоминаниям. Ему надо ответить Кэтрин, уговорить ее принять предложение. Но полумрак спальни растворился в потоке ослепительного света…
Берк придержал лошадей на дороге, ведущей к полю битвы. Смрад, дым и, грохот выстрелов. В темном сюртуке и белоснежном галстуке, он казался элегантным щеголем, направлявшимся на скачки. Берк выкрикнул:
– Я присоединяюсь к нашим славным сражающимся солдатам. А ты уходи.
Альфред вглядывался покрасневшими глазами в разгоравшуюся вдалеке битву. Похожие на оловянных солдатиков, кавалеристы в красных мундирах шли в атаку на строй французской пехоты. Крики и вопли разносились над вытоптанным полем, сплошь усеянным телами убитых и раненых англичан. Так много англичан лежали умирая.
Он был слишком поглощен собственными бедами, чтобы думать о них, но представил, что тоже лежит там. Ощущение боли от пули, разрывающей плоть и кости. Затем погружение в темноту. И… ничего. Конец земным мучениям.
Темнота звала его. Холодная дрожь охватила Альфреда.
Господи! Почему он не может быть хоть в чем-то похожим на Берка, который так спокоен и уверен? Даже перед лицом смерти.
Потому что Гришем не был притворщиком. Для него существовал кодекс чести, несгибаемое мужество. Чувство справедливости и преданности.
«Скажи ему правду… Скажи ему то, что знает Ньюберри. Возможно, это твой последний шанс».
Но даже сильнее смерти Альфред боялся жалости Берка. Он опрокинул серебряную фляжку, пусть бренди придаст храбрости.
– Я иду с тобой.
– Нет! – отрезал Берк. – Ты пьян. Кроме того, дома тебя ждет жена.
Жена, ожиданий которой он не оправдал. Жена, которую он заставлял рыдать и умолять.
Альфред повертел на пальце золотое кольцо.
– Может быть, Кэтрин будет лучше без меня.
Берк бросил на друга мрачный взгляд:
– Ни одна женщина не стоит того, чтобы ради нее умирали.
Если бы он только знал! Неожиданно Альфред пожалел, что не Берк первым увидел Кэтрин, девушку с янтарными глазами, застенчиво улыбающуюся в приходской церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97