Мы отпускаем только самок. Орлы ничем не отличаются от птиц других видов – выбирают самый короткий способ генетической непрерывности. На воле не хватает диких самцов, чтобы обслужить всех самок, которых мы отпускаем. Пройдет еще пара лет, и молодые самцы, сейчас вылупившиеся из яиц на воле, повзрослеют и сами смогут спариваться, но пока самки возвращаются сюда. По крайней мере, большинство из них.
Перед мысленным взором Лейни возник обезглавленный орел, лежащий на земле рядом с Томом.
– Мне необходимо отправить e-mail, – сказала она. – Срочно.
* * *
Молясь о том, чтобы уцелеть, Джейни поняла, как люди становятся религиозными. Она готова была упасть на колени и поклоняться любому, кто проведет ее через эту ужасающую ночь. Она находилась где-то у Девятого шоссе, в разрушенном сарае, откуда хорошо просматривалась дорога, что позволяло быстро сбежать в случае необходимости. Ей отчаянно хотелось продолжить путь, но сил больше не осталось.
Она лежала на одеяле, расстеленном на жестком полу, прикрывшись тем, что попало под руку; все тело задеревенело и жутко болело. В сарае обнаружилось несколько кип соломы, но Джейни не решилась ворошить их в темноте, поскольку на поверхности они были влажные. Только Бог, которому она готова была начать поклоняться, знал, что может прятаться в старой, прогнившей соломе.
Мышь прошмыгнула в нескольких дюймах от ее головы; в полной тишине был прекрасно слышен шорох маленьких лапок.
– Убирайся… – прошептала Джейни.
Интересно, как скоро она начнет разговаривать сама с собой?
* * *
Было уже далеко за полночь, когда Лейни закончила рассказывать Брюсу, Фредо и другим помощникам Брюса о двух маленьких общинах.
– Мне очень жаль, что я убила эту птицу, но она напала на Тома, а он спустился лишь до середины столба. Ничего другого просто в голову не пришло.
Птица, казалось, мало заинтересовала Брюса.
– Этот Том… чей, вы говорите, муж? – спросил он.
– Джейни. Столб упал на него. Он потерял ногу.
Брюс откинулся в кресле.
– Это было ужасно, – продолжала Лейни. – И все произошло на глазах у их сына.
– Их сына…
Лейни удивилась, почему он так сфокусировался на одной детали, но тут же выкинула это из головы, продолжая добиваться разрешения отправить электронную почту.
– У них есть образцы новой бактерии, которые они нашли неподалеку от своего лагеря. Весьма вероятно, той самой, которую распространяет «Коалиция». Я должна предостеречь их насчет нее.
Брюс мгновенно вернулся к происходящему.
– Это невозможно. «Коалиция» может перехватить ваше сообщение и понять, что мы раскусили их. Нельзя идти на такой риск.
– Может, я сумею выразиться иносказательно.
– Как?
Она начала мысленно перебирать варианты.
– Они называют собранные ими образцы «следами Сэма». Можно использовать это слово. Они догадаются, о чем речь, а больше никто.
– Нет, – отрезал Брюс. – Слишком очевидно.
– Пожалуйста, – умоляюще сказала Лейни. – Там мой сын. Я потеряла во Вспышке двух дочерей и не могу потерять еще и его.
На лице Брюса тем не менее сохранялось прежнее жесткое выражение.
«Назови им имена, – подумала она, – заставь их почувствовать, что речь идет о живых людях. Как мы раньше поступали, имея дело с похитителями».
– Пожалуйста, выслушайте меня. Там ведь есть и другие люди. Кэролайн и Майкл, их маленькая дочь Сара…
Выражение его лица изменилось. На мгновение возникло чувство, будто этого покрытого шрамами человека, о котором она знала лишь, что его зовут Брюс, захлестнула волна глубокой печали. Он резко поднялся и сказал дрожащим голосом:
– Хорошо. Продумайте, как лучше выразить свою мысль, и если я увижу, что ваше сообщение не повредит нам, мы его отправим.
Он повернулся и, провожаемый удивленными взглядами своих товарищей, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
* * *
Разбуженная шелестом крыльев над головой, Джейни открыла глаза и увидела желтого зяблика, взлетающего вверх, к стропилам сарая. Она оперлась о локоть и оглянулась. Почему уже светло? Вроде бы она только-только провалилась в сон. Однако, судя по тому, как задеревенело тело, проспала по меньшей мере несколько часов. От пола в сарае тянуло холодом. Она перекатилась на бок, села, а потом медленно выпрямилась. Спина ощущалась точно одна сплошная рана.
Конфетка безмятежно стояла там, где Джейни ее оставила, и фыркнула, увидев, что хозяйка проснулась.
– Согласна, согласна, – сказала Джейни. – Давай убираться отсюда.
Солнце еще не показалось над горизонтом; на земле лежал тонкий слой изморози, дыхание лошади превращалось в маленькие облачка пара. Спасаясь от холода, Джейни подняла воротник и уткнулась в него подбородком. Кобыла с места взяла хороший шаг, без всякой команды и дальше убыстряя его. Они миновали покинутые фермерские дома и развалившиеся сараи с покосившимися, ржавыми флюгерами. Поле, где когда-то росла пшеница, достаточно высокая, чтобы в ней могла укрыться целая баскетбольная команда, осталось незасеянным и выглядело пугающе пустым. Меньше чем через час они покинули Девятое шоссе и двинулись по знакомой проселочной дороге, ведущей к реке.
Еще час спустя Джейни увидела мост.
Она поднялась на невысокий холм для лучшего обзора, достала полевой бинокль и сфокусировала его на ближней стороне моста. Металлические перила были ржаво-красного цвета: сказывались почти десять лет небрежения. Она опустила бинокль, внимательно осмотрела опоры и увидела на них множество самых разных гнезд. Перевела бинокль еще ниже и… лагерь никуда не делся.
Сердце у нее упало. Ожило воспоминание об ужасе, пережитом, когда они с Томом скакали по этому самому мосту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156