при виде этого на глазах Алехандро выступили слезы.
Выйдя в проулок, Кэт сжала его руку.
– Ох, p?re, мне ужасно не хочется оставлять ее одну.
– Мне тоже. Однако тут уже ничего поделать нельзя. И я сказал правду: нам нужно подготовиться.
* * *
Когда они вернулись, все дети Блэкуэлла сидели взаперти в доме.
– Я не выпускаю их наружу, – ответил Блэкуэлл, когда его спросили о причинах. – Клянусь, этих детей я не потеряю.
– В таком случае лучше выпустить их на свежий воздух, – посоветовал Алехандро.
Блэкуэлл, прищурившись, посмотрел на него.
– Не понимаю. В таверне вы говорили, что все должны сидеть по своим домам.
– Правильно, и это верно для тех, кто живет близко друг к другу. Но здесь вы на отшибе, и разумнее позволить им выйти.
– Но чумная влага…
– …прекрасно чувствует себя как внутри дома, так и снаружи. Может, внутри даже еще лучше.
Алехандро чуть было не рассказал Блэкуэллу о том зрелище, которое, наверно, будет преследовать его до самой смерти: крысы, убегающие из горящего дома, где лежали семь покойников. Однако даже такого ученого человека, как де Шальяк, оказалось нелегко убедить; он по-прежнему настаивал, что телесная влага передается от одной жертвы к другой вместе с дыханием. «Мы оба отчасти правы», – вот на чем они в конце концов помирились. И хотя Блэкуэлл был отнюдь не дурак, ему, в самом разгаре всех этих ужасных событий, наверняка было не до ученых рассуждений.
– Если кто-нибудь из членов вашей семьи заболеет, мы позаботимся о нем.
Голос Блэкуэлла задрожал.
– Я буду усердно молить Бога, чтобы этого не потребовалось.
– И я тоже, – сказал лекарь.
* * *
К полудню следующего дня в Эйаме заболели еще шесть человек и у нескольких десятков появились первые признаки ужасной болезни. Алехандро и Кэт трудились всю ночь, стараясь облегчить страдания несчастных. Чувствуя, что силы на исходе, Алехандро в отчаянии обратился к старейшинам.
– Так не может больше продолжаться, – сказал он. – Мы бегаем от дома к дому, оказывая помощь больным. Нельзя ли собрать всех зараженных вместе?
Они коротко переговорили между собой, и один спросил:
– Сколько сейчас заражено?
– Возможно, человек тридцать. Но будут и еще, не сомневайтесь. Люди должны оставаться в тех домах, которых чума не коснулась, но там, куда она уже проникла, она будет так же немилосердна, как в Лондоне, – все, кто живет в этих домах, почти наверняка заболеют. Их тоже нужно изолировать. Те, кто еще не заболел, пусть ухаживают за своими родственниками.
В разговор вмешался другой старейшина.
– По размеру у нас только церковь годится для этого.
– А когда церковь будет полна? – спросил первый старейшина.
Они в ужасе посмотрели друг на друга, и Алехандро подлил масла в огонь.
– Она будет полна, уверяю вас.
Разгорелся жаркий спор; нетерпение Алехандро возрастало с каждым произнесенным словом. Так и не договорившись по вопросу о том, куда девать зараженных, когда церковь будет полна, старейшины перешли к более насущной проблеме.
– Кто сообщит людям, что нужно делать?
И снова они заспорили, не обращая внимания на Алехандро. В конце концов его терпение лопнуло, и он крикнул, перекрывая шум:
– Вы им сообщите!
Тут же воцарилось молчание. Он повел взглядом, посмотрел в глаза каждому сидящему за столом и повторил:
– Вы!
* * *
Никто не встречал воинов с фанфарами, поскольку они вернулись с пустыми руками, если не считать заболевшего человека, которого оставили на попечение смотрителя замка. В его ушах все еще звучали слова де Куси: «Проследи, чтобы о нем позаботились».
Размышляя о том, что имел в виду де Куси, отдавая такой расплывчатый приказ, смотритель медленно, осторожно подошел к волокуше и наклонился над ней. На бледном лице больного выступили крупные капли пота, его то и дело сотрясал жестокий кашель. Не зная, что делать, смотритель бросился на поиски няни, которая, как все знали, хорошо разбиралась в таких проблемах.
Он нашел ее в апартаментах принцессы. Несмотря на свой возраст и хрупкое сложение, старуха трепала за ухо и распекала служанку из прачечной за лень и неумение.
– Пойдем со мной, – сказал смотритель, – мне нужен твой совет!
Он подтянул ее к окну и показал на волокушу. Вокруг уже собрались любопытные, хотя близко никто не подходил.
Няня быстро перекрестилась, отпустила девушку из прачечной, которая тут же со слезами убежала, и повернулась к смотрителю.
– Его нужно изолировать.
– Но что, если это чума? – в ужасе спросил смотритель.
– Как узнаешь, глядя с такой высоты? – закричала старуха. – Я не лекарь, и здесь сейчас нет ни одного. Ты бы лучше послал за астрологом королевы. Пусть он и решает, что делать. Однако вот что ясно: этого человека нужно немедленно изолировать, а не то все мы умрем.
Она легким шагом вышла, и смотритель проводил ее взглядом. Он не знал, что у нее на сердце, зато точно знал, что, прослужив не одно десятилетие Плантагенетам, можно научиться без особого труда скрывать свои истинные чувства.
* * *
Король Эдуард сидел в резном кресле рядом с женой и внимательно слушал ученое мнение ее придворного астролога по поводу состояния заболевшего следопыта. Астролог говорил очень тихо, чтобы не слышали остальные, находящиеся в зале. Король считал его шарлатаном, поскольку были случаи, когда он подталкивал королеву к поступкам, которые Эдуард считал достойными сожаления. Ситуацию усугубляло и то, что у астролога был тонкий, высокий, пронзительный голос. В телесных недугах он разбирался на уровне дворцового лекаря, иногда даже лучше, но ни тот ни другой, по мнению короля, не стоили даже того, чтобы чистить ему сапоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156