..» ( Фаррар Ф.В. С. 441).
Пилат напоминает первосвященнику об этом побоище иудеев, угрожая его повторить с еще большей силой.

? Золотые щиты, помнишь? Нет, ничего не поделаешь с этим народом. Нет! И не водой отныне хочу я напоить Ершалаим, не водой!— Ах, если бы слышал Кесарь эти слова, — сказал Каиафа ненавистно.— Он [другое] услышит, Каиафа — Он [другое] услышит, Каиафа! — Далее в черновике: «Полетит сегодня телеграмма (так в тексте. — В. Л.), да не в Рим, а прямо на Капри. Я! Понтий! Подниму тревогу. И хлебнешь ты у меня, Каяфа, хлебнет город Ершалаим уж не воды Соломоновой, священник...
— Знаю тебя, всадник Понтий, — сказал Каяфа. — Только не осторожен ты...
— Ну ладно, — молвил Пилат. — Кстати, первосвященник, агентура у тебя очень хороша. В особенности мальчуган этот, сыщик из Кериот. Здоров ли он? Ты его береги, смотри.
— Другого наймем, — с полуслова понимавший наместника, молвил Каяфа.
— О gens sceleratissima, taeterrima gens! — вскричал Пилат. — О foetor judaicus!
— Уйду, всадник, если ты еще одно слово оскорбительное произнесешь, и не выйду на лифостротон, — и стал Каяфа бледен как мрамор.
Пилат возвел взор и увидел раскаленный шар в небе».

! Полетит сегодня весть, да не в Рим, а прямо на Капри. Я! Понтий! Забью тревогу. И хлебнешь ты у меня, Каиафа, хлебнет народ ершалаимский немалую чашу. Будешь ты пить и утром, и вечером, и ночью, только не воду Соломонову! Задавил ты Иешуа, как клопа. И понимаю, Каиафа, почему. Учуял ты, чего будет стоить этот человек... Но только помни, не забудь — выпустил ты мне Вар-Раввана, и вздую я тебе кадило на Капри и с варом, и со щитами.— Знаю тебя, Понтий, знаю, — смело сказал Каиафа, — ненавидишь ты народ иудейский и много зла ему причинишь, но вовсе не погубишь его! Нет! Неосторожен ты.— Ну, ладно, — молвил Пилат, и лоб его покрылся малыми капельками.Помолчали.— Да, кстати, священник, агентура, я слышал, у тебя очень хороша, — нараспев заговорил Пилат. — А особенно этот молоденький сыщик Юда Искариот. Ты ж береги его. Он полезный.— Другого наймем, — быстро ответил Каиафа, с полуслова понимавший наместника.— О gens sceleratissima, taeterrima gens! — вскричал Пилат. — О foetor judaicus {5} 5
О племя греховнейшее, отвратительнейшее племя! О зловоние иудейское! (лат.)

!— Если ты еще хоть одно слово оскорбительное произнесешь, всадник, — трясущимися белыми губами откликнулся Каиафа, — уйду, не выйду на гаввафу ...не выйду на гаввафу. — Гаввафа — еврейское название лифостротона (каменного помоста, возвышения).

.Пилат глянул в небо и увидел над головой у себя раскаленный шар.— Пора, первосвященник, полдень. Идем на лифостротон, — сказал он торжественно.И на необъятном каменном помосте стояли и Каиафа, и Пилат, и Иешуа среди легионеров.Пилат поднял правую руку, и стала тишина, как будто у подножия лифостротона не было ни живой души.— Бродяга и тать, именуемый Иешуа Га-Ноцри, совершил государственное преступление, — заявил Пилат так, как некогда командовал эскадронами под Идиставизо, и слова его греческие полетели над несметной толпой ...и слова его греческие полетели над несметной толпой. — Далее в черновике: «...за что и будет Га-Ноцри казнен сегодня! Я утвердил приговор великого Синедриона.
Гул прошел над толпой, но наместник вновь поднял руку, и стало слышно до последнего звука. И опять над сверкающим золотом и над разожженным Ершалаимом полетели слова:
— Второму преступнику, осужденному вчера за такое же преступление, как и первый, именно — Вар-Равван, по неизреченной милости Кесаря всемогущего, согласно закону, возвращается жизнь в честь Пасхи, чтимой Кесарем.
И опять взорвало ревом толпу... И опять рука потушила рев:
— Командиры манипулов, к приговору!
И запели голоса взводных в манипулах, стеной отделяющих гаввафу от толпы:
— Смирно!
И тотчас вознеслись в копейном лесу охапки сена и римские, похожие на ворон, орлы».

. Пилат задрал голову и уткнул свое лицо прямо в солнце, и оно его мгновенно ослепило. Он ничего не видел, он чувствовал только, что солнце выжигает с лица его глаза, а мозг его горит зеленым огнем. Слов своих он не слышал, он знал только, что воет и довоет до конца — за что и будет Га-Ноцри сегодня казнен!Тут ему показалось, что солнце зазвенело и заплавило ему уши, но он понял, что это взревела толпа, и поднял руку, и опять услыхал тишину, и опять над разожженным Ершалаимом закипели его слова:— Чтобы знали все: non habemus regem nisi Caesarem {6} 6
Не имеем царя, кроме Кесаря! (лат.)

! Но Кесарю не страшен никто! И поэтому второму преступнику Иисусу Вар-Раввану, осужденному за такое же преступление, как и преступление Га-Ноцри, Кесарь император, согласно обычаю, в честь праздника Пасхи, по ходатайству Синедриона, дарует жизнь!Тут он ничего не понял, кроме того, что воздух вокруг него стонет и бьет в уши. И опять рукой он потушил истомившуюся толпу.— Командиры! К приговору! — пропел Пилат, и в стенах манипулов, отделявших толпу от гаввафы, в ответ спели голоса взводных и пискливые трубы.Копейный лес взлетел у лифостротона, а в нем засверкали римские, похожие на жаворонков, орлы. Поднялись охапки сена.— Tiberio imperante {7} 7
По приказанию Тиберия! (лат.)

! — запел слепой Пилат, и короткий вой римских центурий прокатился по крышам Ершалаима:— Да здравствует император!— Iesus Nazarenus, — воскликнул Пилат, — Tiberio imperante, per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus erit {8} 8
Иисус Назарет по приказанию Тиберия прокуратором Понтием Пилатом будет казнен! (лат.)

! Сына Аввы, Вар-Раввана выпустить на свободу!Никто, никто не знает, какое лицо было у Вар-Раввана в тот миг, когда его подняли, как из гроба, из кордегардии на лифостротон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14