?! (И. Б.)
***
..."Замечу, что есть кое-что общее такое между "Степью" и двумя первыми главами "Отрочества".
?! (И. Б.)
***
..."И вот у Чехова есть, так сказать, второе воплощение Акакия Акакиевича: это мелкий чиновник (в рассказе "Крыжовник"), всю жизнь мечтавший о собственной даче, где он будет жить на пенсии и разводить крыжовник, и в конце концов добившийся осуществления своей мечты. Он "влюблен" в свой крыжовник, как Акакий Акакиевич в свою шинель. Оба они пребывают в плане "дурной бесконечности".
Фальшиво, глупо!
368
"Сходство с Гоголем бьет в глаза".
!! (И. Б.).
***
"Замечу кстати, что в своей оценке прозы Лермонтова, и в частности "Тамани", Чехов вполне сходится с Григоровичем".
Григорович был редкий ценитель литературы, а его теперь всякая стерва лягает. (И. Б.)
***
"Не мало случаев употребления казаться и у Тургенева, в творчестве которого "проза" совмещается с "поэзией" и "аналитическая" тенденция подчас вытесняется "синтетической". Но нет писателя, в лексике которого казаться занимало бы такое место как у Чехова. У него это речение попадается едва ли не на каждой странице, во всех его вещах, начиная с самых ранних, и, что всего показательнее, особенно часто в самых ранних, и, что всего показательнее, особенно часто в поздних, и наиболее совершенных, произведениях. Так в "Даме с собачкой" - 18 раз; в "Архиерее" - 20, при чем здесь кроме казалось, ему казалось, есть еще и сходные (несинонимные) речения: представлялось, похоже было, что и т. под.".
А в конце концов какая это мука - читать это дьявольское занятие Бицилли! Непостижимо, что он не спятил с ума после него! (И. Б.)
369
***
"Объекты восприятий размещены в соответствии с тем, какими органами чувств они воспринимались: носом, ушами, глазами. Это, во-первых. Во-вторых, сперва подан "фон", затем "жанр"..."
О, Боже мой! (И. Б.).
***
"Но может быть все ближе Чехов в том, что касается свободы распределения перечисляемого и сочетаемого посредством союза и к Помяловскому, сколь это ни кажется удивительным".
! (И. Б.). (Подчеркнуто мною. И. Б.).
***
"В "Степи" между ними и повествованием нет никакой грани. Один из критиков, Оболенский, отвечал "многим спрашивающим с недоумением, что Чехов хотел сказать своим этюдом", "какая в нем идея", там есть: это контраст между величием природы и человеческой мелкотой, порочностью, низостью, убожеством. Он сожалел только, что степь изображена все же недостаточно величественно и к тому же слишком бледно, бесколоритно".
...Я знал этого Оболенского - очень глупый человек! (И. Б.).
***
"Аналогия между "Степью" и "Душечкой" очевидна. И здесь и там ритмика создается посредством "возвратов" к той или другой теме: тема езды и тема остановки в "Степи" и "Душечке" - тема счастья и тема его утраты. Но есть и глубокое различие. Там 370 монотонность устраняется, как мы видели, самим сюжетом. Здесь, напротив, сюжет предполагает ее".
О, Боже мой! (И. Б.).
***
"По мнению В. Мейерхольда, говорит С. Балухатый (ib. 302), основная особенность драматургического стиля Чехова - импрессионистски брошенные на полотно образы - дает выгодный для режиссера материал для дорисовывания их в яркие, определенные фигуры (типы)".
О!! (И. Б.).
***
"..."письмо Мейерхольда Чехову по поводу постановки "Вишневого сада".
"Ваша пьеса абстрактна, как симфония Чайковского. И режиссер должен уловить ее слухом прежде всего. В третьем акте на фоне группового топотания - вот это "топотание" нужно услышать - незаметно для людей входит Ужас. "Вишневый сад" продан". Танцуют. "Продан". Танцуют. И так до конца".
! (И. Б.)
"Мейерхольд причислял Чехова к символистам и считал, что его пьесы должны быть инсценированы не "реалистически" (как в Худ. Театре), а "символически".
..."если бы "Вишневый сад" или "Чайка" были поставлены так, как ставились "Балаганчик", "Незнакомка", или как Треплев хотел поставить свою "мистерию", то Чехов, столь ценивший "правдивость", "натуральность в искусстве", т. е. соответствия искусства с повседневной действительностью, пришел бы в у ж а с".
Конечно. (И. Б.)
371
***
"Один из умнейших людей нашего времени и тончайший ценитель искусства, Олдус Хёксли, в своей книге "Along thе Road" (изд. "Albatros", стр. 39) говорит, что рассказы Чехова "утомляют". Он объясняет это тем, что Чехов, в отличие от его почитательницы Екатерины Мансфильд, не ограничивается тем, что "разглядывает своих людей сквозь окошко", но "живет с ними" (здесь Хёксли сходится с Толстым, назвавшим Чехова "художником жизни"). Люди же Чехова, как известно "хмурые", т. е. в сущности скучные люди. Мне кажется, что Хёксли выражается неточно. Пусть жизнь, изображаемая Чеховым, бессодержательна, уныла, скучна, - на это всегда жалуются сами же ее участники, - все же это у Чехова лишь материал. Его совершеннейшие рассказы не могут "утомлять", именно от того, что они - совершенны".
Это, да. (И. Б.), (то, что я подчеркнул.)
***
..."Не говоря уже о мотиве "qui pro quo" - в прямом значении - как о сюжетной основе, и об этих внешних "сцеплениях", в "Рассказе" немало и других шаблонов, присущих "классическому" авантюрному роману - и при том таких, каких не найти ни в "Дубровском", ни в "Капитанской дочке". Это шаблоны чисто внешнего характера".
Все-таки все это вздор - "Рассказ неизв. человека" все-таки замечательный! (И. Б.).
372 "В аналогичном отношении находятся между собою еще две вещи Чехова "Палата № 6" и "Гусев". Общей рамки у них нет. Но обе они опять-таки - два варианта одной темы, - некрасовской "Больницы", при чем второй рассказ является как бы попыткой углубления ее и вместе с тем "ответом" на первый".
!! (И. Б.). Подчеркнуто мною (И. Б.).
***
"Пассажиры больничной каюты обречены смерти оттого, что ни одному из них, по-видимому, не выдержать длительного океанского перехода в невыносимой духоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87