— Но оно стоит дорого.— Достаточно, чтобы помочь Виктору выкрутиться. Достаточно, чтобы мне прожить оставшиеся годы. Отец заплатил за него девяносто тысяч. В то время это было удачей, но сегодня...— Ты не представляешь, Салли, что значит сегодня. Сейчас ожерелье стоит не меньше трехсот тысяч.Она раскрыла рот от изумления.— Не может быть! Ты уверен в этом? Ты ведь не видел ожерелья...— Я думал, ты помнишь, — упрекнул он. — Я видел его. Как раз перед твоим приходом я вспоминал о прошлом. Это было сорок лет назад, когда я приехал на острова к своему дяде. Мне было семнадцать лет, но я помню, как мы танцевали тустеп. Ожерелье было на тебе. Одно из памятных воспоминаний моей жизни.— И моей тоже, — кивнула она. — Теперь я вспомнила. Отец привез ожерелье из Лондона и я тогда впервые надела его. Сорок лет назад! Подумать только, Алек, как давно это было! — Салли помолчала. — Так ты говоришь, что оно стоит триста тысяч?— Я не гарантирую, что тебе столько заплатят. Нелегко найти покупателя на такую сумму. Тот, кого я имел в виду...— О, так ты нашел кого-то?— Да. Но он отказывается платить больше двухсот двадцати тысяч. Конечно, если ты торопишься продать...— Да, — сказала она. — А кто этот человек?— Мадден, финансист.— Он не с Уолл-стрит? Азартный игрок?— Да. Ты знаешь его?— Только по газетам. Он известный человек, но я его не видела.Иден нахмурился.— Это любопытно, — сказал он. — Мне показалось, что он знает тебя. Когда ты мне позвонила, я пошел к нему в отель. Он собирался кое-что купить в подарок дочери. Меня он принял холодно. Но когда я упомянул об ожерелье Филимора, он засмеялся. «Ожерелье Салли Филимор? Я возьму его». «Триста тысяч», — сказал я. «Двести двадцать, и ни цента больше», — ответил он.Салли Джордан казалась удивленной.— Но, Алек, он не мог знать меня. Хотя это не имеет значения. Договорись с ним, пожалуйста, пока он не уехал из города.Снова открылась дверь и заглянула секретарша.— Мистер Мадден из Нью-Йорка, — объявила она.— Да, — сказал Иден, — пусть заходит. — Он повернулся к Салли. — Я просил его приехать сюда. Мой тебе совет, не торопись, может быть, удастся поднять цену, хотя я в этом не уверен. Он слишком тяжелый человек, Салли. Газетные рассказы о нем едва ли правдивы...Он замолчал, потому что Мадден вошел в комнату. Сам великий Мадден, герой тысяч битв на Уолл-стрит, мужчина шести футов роста. Его холодные голубые глаза осмотрели кабинет. Салли показалось, что в комнату проник воздух из Арктики.— А, мистер Мадден! — сказал Иден, вставая. — Мы только что говорили о вас.Мадден подошел к Идену. За ним вошли высокая томная девушка, укутанная в меха, и бледный молодой человек в темно-голубом костюме.— Миссис Джордан, это мистер Мадден, о котором я вам говорил.Мадден поклонился.— Я привел с собой свою дочь Эвелину и секретаря Мартина Торна, — в его голосе звучали стальные нотки.— Очень рад познакомиться, — улыбнулся Иден. — Вы не присядете? — спросил он, указывая на кресла.Мадден вплотную приблизился к столу.— Не нужно никаких вступлений, — сказал он. — Мы пришли посмотреть ожерелье.Иден был изумлен.— Сэр, — сказал он, — боюсь, вы неверно информированы. В настоящий момент ожерелья нет в Сан-Франциско.В свою очередь удивился Мадден.— Но вы же сказали мне, чтобы я пришел сюда поговорить с владелицей...— Да, именно это я и имел в виду.— Видите ли, мистер Мадден, я не собиралась продавать ожерелье, когда уезжала из Гонолулу. Решение продать жемчуг пришло мне в голову здесь, — сказала Салли.— Я думала, что ожерелье здесь, иначе бы я не пришла, — произнесла девушка.— Пусть это тебя не беспокоит, — раздраженно повернулся к ней отец.— Миссис Джордан, а вы послали за ним?— Да. Если все будет в порядке, через шесть дней ожерелье будет у меня.— Это плохо, — сказал Мадден. — Дело в том, что Эвелина уезжает в Денвер, а я послезавтра должен быть в Калифорнии. Мы встретимся с ней через неделю на моем ранчо в Эльдорадо и оттуда отправимся на Восток.— Я буду рад доставить вам ожерелье в любое место, которое вы укажете, — сказал Иден.Мадден повернулся к миссис Джордан.— Это то самое ожерелье, которое было надето на вас в отеле «Палас» в 1889 году? — спросил он.— Да, то самое, — она с удивлением посмотрела на него.— Знаете, мистер Мадден, старое поверье гласит, что к красоте жемчуга добавляется красота того, кто его носил, — сказал Иден, улыбаясь.— Ерунда! — воскликнул Мадден. — О, простите, я не сомневаюсь в красоте леди... Итак, я беру эти бусы за цену, которую вам назвал.Иден покачал головой.— Ожерелье стоит триста тысяч.— Двести двадцать тысяч. Двадцать сейчас, остальные после того, как получу ожерелье. Соглашайтесь, или я ухожу.Он встал и уставился на ювелира. Иден повернулся к миссис Джордан.— Хорошо, Алек, — кивнула она. — Я согласна.— Ну что же, — сказал Иден, — для вас это выгодная сделка, мистер Мадден.— Я всегда совершаю только выгодные сделки, — заметил Мадден, доставая чековую книжку. — Двадцать тысяч сейчас. Я не против.— Вы сказали, что ожерелье будет здесь через шесть дней? — спросил секретарь.— Да, через шесть дней или около этого, — ответила миссис Джордан.— Ага, — у него был тонкий холодный голос, — и его привезет...— Посыльный, — резко сказал Иден. Ему не понравилось вмешательство Мартина Торна. Бледный высокий лоб, бледно-зеленые глаза, бледные руки. Неприятный тип!Торн кивнул.Мадден подписал чек и положил его перед ювелиром.— Если мисс Эвелина вернется к зиме в Пассадену, то там она сможет носить ожерелье. Поскольку шесть дней... — продолжал секретарь.— Кто купил это ожерелье? Вы или я? — спросил Мадден... — Я не позволю таскать его взад и вперед по всей стране.
1 2 3 4 5 6 7 8