Затем, отступив на шаг, но все еще держа Шеридана за плечи, он обнажил в улыбке белоснежные зубы и сильно тряхнул гостя. Никто до сих пор не проронил ни единого слова. Махмуд беззвучно плакал, слезы катились по его гладким белым щекам и редкой бородке клинышком.— Друг мой! — воскликнул он наконец хрипловатым голосом, произнося английские слова с сильным акцентом.Шеридан прижал правую руку к сердцу и поклонился. Махмуд улыбнулся и вернулся к трону. Сев, он кивком головы указал на скамью, стоявшую у его ног. На этот раз Шеридан подчинился и сел на указанное ему место.Олимпия продолжала стоять, чувствуя себя очень неловко. Махмуд взглянул на нее, хлопнул в ладоши и что-то сказал одному из слуг. Девушку подвели к Шеридану и посадили рядом с ним на ковер. Гречанка стала на колени за ее спиной.— Я переведу вам все, что здесь будет говориться, мадам, — прошептала она.— Прошу вас, скажите султану, что я очень благодарна ему, — попросила Олимпия.Гречанка дрожащим голосом произнесла несколько фраз. Махмуд улыбнулся и о чем-то спросил Шеридана.— Он спрашивает, принадлежите ли вы покорителю морей, мадам, — прошептала переводчица.Шеридан ответил утвердительно, повергнув тем самым Олимпию в полное замешательство.— Можно мне взглянуть на нее? — спросил Махмуд.И только когда Шеридан поднял с лица Олимпии шарф, она догадалась, что именно его Махмуд назвал покорителем морей.— Утренняя роза, — промолвил Махмуд. — Жемчужина. Она прекрасна, ее щеки словно бутоны, а волосы как цвет зари. Покоритель морей всегда хорошо разбирался в женской красоте.Олимпия почувствовала, что краснеет.— Я согласен принять твой подарок, — переводила гречанка слова султана. — Она доставит мне истинное наслаждение.Олимпия испуганно взглянула на переводчицу.— К несчастью, при всем моем почтении к тебе я не могу отдать ее, — ответил Шеридан по-турецки, и гречанка тотчас же перевела его слова Олимпии. — Мы женаты.Махмуд недовольно поморщился. Ответ Шеридана, по-видимому, озадачил его. — Мне сообщили, что ты привез мне подарок.— Я явился с пустыми руками, — ответил Шеридан. — Мне принадлежит только воздух, которым я дышу, и больше ничего.В шатре воцарилось молчание.— Ты, как видно, не стал богаче с тех пор, как покинул меня.— Нет, не стал. Махмуд улыбнулся.— Ты правильно сделал, что вернулся. У меня есть работа для тебя, за которую ты получишь хорошее вознаграждение.Шеридан промолчал.— Скажи ему, что ты сопровождаешь меня в Рим, — шепнула Олимпия Шеридану.Но он даже не взглянул на нее, продолжая хранить молчание.— Я потерял много кораблей и моряков в сражении при Наварино, — продолжал султан. — И по воле Аллаха мне представляется счастливый случай для того, чтобы провести реформы на флоте, я хочу перестроить его на английский лад. Ты поможешь мне в этом, будешь наблюдать за строительством новых кораблей и обучишь командный состав моего флота морскому делу и основам военной стратегии. Я сделаю тебя великим адмиралом.Олимпия перепугалась, что Шеридан останется здесь, в Турции, и вскочила на ноги.— Скажи султану, — обратилась она к переводчице, — что Шеридан уже является адмиралом военно-морского флота Ориенса и потому не может пойти на службу к султану.Гречанка от ужаса потеряла дар речи.— Скажи ему это немедленно, — настаивала Олимпия. Девушка быстро заговорила еле слышным голосом и, замолчав, отбила несколько земных поклонов.— Она перевела ему мои слова? — спросила Олимпия у Шеридана.Тот метнул в ее сторону сердитый взгляд.— Да, — бросил он ей, — да садись же ты, черт бы тебя побрал!Олимпия снова уселась не спеша на роскошный ковер, не спуская глаз с Махмуда. Она пялилась на него не потому, что считала себя особой королевского рода, принцессой Ориенса и прочее и прочее. Нет, Олимпия просто надеялась навести на султана порчу своим дурным глазом.— И еще скажи ему… — снова начала она.— Олимпия, — тихо сказал Шеридан, не глядя в ее сторону, — ты видишь стражу?Она посмотрела на охранников, стоящих по обеим сторонам от трона с бесстрастными липами; их обнаженные кривые сабли тускло поблескивали в полумраке шатра.— Стоит только султану взмахнуть рукой, — продолжал Шеридан спокойным тоном, — и наши головы вынесут отсюда в серебряных чашах.Олимпия закусила губу и снова взглянула на молчаливых стражников. Внезапно она вскинула подбородок и опять обратилась к переводчице:— Скажи ему, что я не хочу оскорблять его, но я — принцесса, и, если он прикажет казнить меня, разразится международный скандал.Гречанка, путаясь и заикаясь, что-то пролепетала по-турецки.Махмуд криво усмехнулся в свою подстриженную бородку и произнес несколько слов.— Он говорит, что мадам напоминает ему его мать, — прошептала переводчица на ухо Олимпии.— Благодарю вас, — громко промолвила та. Махмуд засмеялся.— Покоритель морей взял себе в жены настоящую львицу. У меня много сестер и дочерей, — продолжал он. — Я подарю тебе одну из них, пусть грызутся и оставят тебя в покое, чтобы ты мог мирно покуривать свою трубку, не слушая их вздора.Олимпия застыла на месте, а Шеридан постарался осторожно ответить Махмуду, обходя стороной опасную тему:— Ты напомнил мне о том, как я постарел, Махмуд. Неужели твои дочери стали совсем взрослыми?— Да, у меня очень красивые дочери. А у тебя нет детей?— Нет. Я бездетен.Махмуд бросил неодобрительный взгляд на Олимпию. Девушке хотелось во всеуслышание заявить, что она вовсе не виновата в этом, однако она в конце концов решила, что обсуждать подобный вопрос ниже ее достоинства.— Жизнь быстротечна, — печально вздохнул Махмуд. — Тебе обязательно надо завести детей, мой друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160