С тех пор Маргарет больше не отводила ее в приют.— А давно она с Мэгги?— Уже много лет. — Шофер печально покачал головой. — Позже появилась Тесс. Пришла без приглашения. Правда, характер у нее был веселый — само добродушие и шутливость.— А кто на этой фотографии? — указал О'Киф па другой снимок, стоящий на полке.— Участницы университетского женского клуба.— А это Слоун?— Да. Она.— Пенелопа выглядит постарше.— Пенни значительно отстала, когда училась в школе. Потому и поступила в университет более взрослой, чем Слоун. И та все время напоминала ей об этом. — Хэнк неприязненно поморщился. — Честно говоря, не люблю Ротмеров. Особенно эту девицу — дерзка, злопамятна. В общем, неприятное существо.— Ты ее видел?— Да. Еще когда Пенелопа училась в колледже. Особенно это злобное существо досаждало Тесс. А ведь девочки никогда ничего плохого не сделали Слоун. Она не любила их просто потому, что считала недостойными выходцами из бедных семей. Но чем больше она злобствовала, тем больше Пенни и Тесс дорожили друг другом.— Я заметил это.— Тесс была чемпионкой. — Хэнк показал ему обложку журнала «Мир гимнастики». — А Пенни стала знаменитой артисткой.«С какой гордостью он говорит о ней», — подумал Рэмзи, осматривая комнату. На всех полках, столах и даже стенах были разложены и развешены фотографии Пенелопы, вырезки из газет и журналов, посвященные ей. Раскрытая книга, лежащая на столе, привлекла его внимание. Но не успел он прочитать и нескольких строк, как Хэнк торопливо захлопнул ее, настороженно взглянув на О'Кифа.— Все, что Маргарет делает, она делает ради Пенелопы, — попытался оправдать свою подругу шофер.— А ложь?Хэнк замер на месте, готовый отразить любое нападение. Но Рэмзи уже пожалел о том, что сказал.— Иди к своей подруге, — извиняющимся тоном произнес он. — Она нуждается в твоей помощи.Шофер повернулся, чтобы уйти, но в дверях столкнулся с Пенни.— Мэгги зовет тебя, — сказала она, и он поспешил наверх. — А ты все что-то разыскиваешь? — обратилась она к О'Кифу.— Нет. Всего лишь слушаю то, что мне рассказывают. А ты, похоже, подслушиваешь.— Трудно удержаться от греха, когда знаешь, что поблизости разбирают твое прошлое.— Что бы ни случилось в те годы, в этом нет твоей вины.— Тогда я была маленькой испуганной девочкой, которой некуда податься.— Да, но с тех пор ты поднялась очень высоко. — Он кивнул на обложку одного из журналов.— Я не нуждаюсь в твоем одобрении, — пожала она плечами. — К тому же я плохо помню то время, когда повстречалась с Маргарет. Так что сразу говорю тебе: напрасно будет спрашивать меня об этом.— Твое прошлое интересует меня только потому, что оно еще имеет над тобой какую-то власть. Я не собираюсь кому бы то ни было о нем рассказывать.— Я знаю, — смягчилась Пенелопа. — Но я все так же не могу понять родителей, которые бросают своего ребенка.— Ты уверена, что тебя бросили?— Да. Я это чувствую. Ощущение потери связано для меня с запахом какого-то фрукта. Но оно проходит, прежде чем я успеваю угадать — какого именно.— А что-нибудь еще ты помнишь?— Только темноту и голос, отказывающий мне в возвращении.— А я, — задумчиво проговорил Рэмзи, — часто представляю себе, что бы думал обо мне мой сын.— Твой сын? — удивленно переспросила Пенелопа.— Я встретился с его матерью совершенно случайно и не думал, что увижу когда-нибудь еще. Но однажды мне сказали, что она родила ребенка. Я вернулся из плавания и поспешил к ней, но успел лишь на ее похороны.— А сын?— Он умер на моих руках.Лицо О'Кифа исказилось, и Пенни, подойдя к нему, ласково обняла за плечи. Он прижался губами к ее волосам и тихо продолжал:— Большей болью было лишь прикосновение к спине плети для рабов.— Рабов? — вновь удивилась она.— Да, — кивнул он. — Однажды негодяи, с которыми я враждовал, обманом выманили меня с корабля и, заковав в цепи, продали в рабство на турецком невольничьем рынке.— Какой ужас!— Я оставался в рабстве, пока люди Дэйна не освободили меня.— Значит, ты действительно служил в континентальном флоте?— Да.— Тогда тебе незачем стыдиться своих шрамов.— Конечно. Без этой памятки, оставленной на моем теле, из меня бы ничего не вышло, кроме самоуверенного проходимца.— Можно подумать, сейчас ты не таков! — усмехнулась Пенелопа. Глава 32 Поднявшись на несколько, лестницы, Пенни нахмурилась и, обернувшись к Рэмзи, кивнула в сторону открытой двери. Он подошел к ней и увидел стоящего в проеме двери со сложенными на груди руками Ноуэла. Пенелопа с суровым видом прошла мимо сыщика, хмурым выражением лица стараясь показать свое презрение к тем, кто подслушивает у замочной скважины. Но он не обратил никакого внимания на ее тщательно разыгранное недовольство.Гадая о том, слышал или нет Ноуэл их разговор с Пенни, О'Киф вновь покосился на конверт с анонимным посланием и подумал, что будь он в своем времени, не долго думая вызвал бы на дуэль и Фэлона, и Слоун, и самого черта, если бы тот стал ему поперек дороги. Но в двадцатом веке были, увы, другие законы и правила поведения, и приходилось согласовывать свои намерения. Поэтому он передал письмо сыщику и с любопытством стал ждать, что тот скажет.— Компьютерная бумага, шрифт простой, — авторитетно сообщил Ноуэл, разглядывая листок на просвет. — Вряд ли мы сможем что-нибудь извлечь из этого. Но ничего, я подключил подслушивающее устройство к вашему телефону, и, возможно, это что-либо прояснит. Хотя с другой стороны, маловероятно, что нападавшие пойдут на такой риск. Впрочем, чем черт не шутит, пока Бог спит. Для охраны же, я думаю, вполне достаточно десяти человек и одной камеры.— Хорошо, — резко ответил Рэмзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136