Это было весьма интересно знать двум его товарищам.Гамен не заставил просить дважды.— Моя история, — сказал он, — очень проста. Дитя Парижа, я не знал ни отца, ни матери. Припоминаю: у меня было и другое имя, а не только прозвище. Меня ведь, конечно, крестили, а лишь потом прозвали Фрике, что означает на парижском диалекте — воробышек.Кажется, лет в семь или восемь я очутился в будочке папаши Шникмана, пожилого «глянцевателя обуви», иными словами, мастера по чистке и починке мужских и женских башмаков.Тесная будочка сапожника постоянно была забита растоптанными, распоротыми, заношенными «обувками». В таких «хоромах» и прошло мое детство.Папаша Шникман частенько накачивался спиртным, и тогда удары шпандыря Шпандырь — ремень, которым сапожники прикрепляют работу к ноге.

сыпались на меня градом. Но я терпел выпадавшие на мою долю побои.За работу платили мало, едва хватало на хлеб. Что же до воды, то рядом был фонтан Уоллеса Уоллес (1818—1890) — английский филантроп, на его средства в Париже построены фонтаны для публики.

.Иногда клиенты кидали пару су на чай, тогда удавалось купить и немного колбаски. То-то был праздник!В обычное время я смолил дратву Дратва — толстая просмоленная нитка для шитья обуви, кожаных изделий.

, отрывал подметки и выполнял мелкие поручения хозяина. Как я лез из кожи вон!..Несколько лет все шло ни шатко ни валко. Я подбирал окурки, играл на бильярде и в «пробочки» около дворца.— Какого дворца? — спросил Андре.— Да, черт побери, Пале-Рояля! Пале-Рояль — дворец в центральной части Парижа, построен в 1629—1634 годах по приказу фактического правителя Франции, каковым был Ришелье Жан дю Плесси (1585—1642), кардинал, герцог. Затем дворец был местом заседаний Государственного совета, в одной части здания помещался театр.

Другого там нет. Я понемногу привык выпивать по двести граммов вина, как пьют в кабаках на двоих. Но особенно этим не увлекался. Пел тирольские Тироль — земля в западной части Австрии, в Альпах. Население на 1890 год — 813 тысяч, в основном немцы и итальянцы поровну. В сельской местности носили яркие своеобразные одежды, распевали оригинальные песенки.

песни, корчил рожи у витрин магазинов, а еще дрался с извозчиками; в общем, жил как обычный уличный оборванец.А чего вы хотите? Я рос без отца, без матери… Не суждено мне иметь бедную старушку, которую бы любил от всего сердца, к которой вернулся бы после дальних странствий и смог обнять…Вот испытанные мною превратности судьбы, я плачу по своей жизни…И слезы навернулись на глаза юноши.Какой разительный контраст с прежним, неунывающим Фрике! Дитя Парижа, вместо того чтобы смеяться, плачет!Эти слезы вкупе с исключительной храбростью гамена, когда он бросился спасать шлюп, растрогали обоих слушателей.— Ну, дьяволенок, — произнес доктор, — мне пятьдесят лет, детей у меня нет, и я уже люблю тебя, как сына, раз уж ты такой сорвиголова.— Что до меня, — проговорил Андре, — знай, что я считаю тебя не просто настоящим другом… а, если угодно, братом. Я, дорогой Фрике, не очень богат, но достаточно обеспечен. Вот когда вернемся во Францию, поедешь со мной. Я приложу все силы, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь.— Да, если мы до того не попадем на вертел, — ответил неутомимый гамен, смеясь и всхлипывая одновременно и в то же время крепко держась за руки друзей. — Выходит, нам повезло, что мы одновременно очутились у негров! Теперь у меня есть семья! Это здорово! А я люблю вас всем сердцем! Поверьте! Любовь горит в моей груди!— Но доскажите вашу историю, — обратился доктор.— Ну, давай, вечный болтун! — попросил Андре.— Что верно, то верно. Ах! Поймите, до сих пор со мной никто не разговаривал на равных, извините, я прервал свой рассказ… Но он будет не слишком долог. А может, и не слишком интересен.Значит, как было уже сказано, я жил у папаши Шникмана. И вот однажды… я кое-что… взял.Тут рассказчик почувствовал неловкость и на некоторое время замолчал, а потом продолжил:— Ну… в конце концов… что было, то было. Взял деньги и сбежал. Не так уж много взял, пять или шесть франков, может, чуть больше. Но до сих пор стыдно. Таких штук я больше не проделывал. И никогда не буду.Ну, что еще рассказать? Поездил по разным местам, кем только не был. Выступал в театре «Шатодо» и продавал билеты, работал слугой и швейцаром в отеле; смотрителем в зоосаде, продавал иммортели Иммортель — растение, иначе называемое бессмертник, сохраняющее при высыхании форму и окраску, используется для изготовления сухих зимних букетов.

на похоронах знатных особ, распространял дешевые издания, наскоро прошитые железной проволокой, раздавал рекламные проспекты, торговал газетенками по одному су, в спортивной школе «Пас» смазывал и полировал гимнастические снаряды, убирал опилки и тому подобное.Там я твердо встал на ноги, мог при необходимости кому угодно утереть нос. Трудности меня закалили, я познакомился с основами французского бокса, повзрослел, подрос до пяти футов Фут — старая английская мера длины, равная 30, 48см.

и шести дюймов Дюйм — единица длины, одна двенадцатая фута, равная 2, 54см.

. О! Это были самые лучшие времена.А еще провел два года у Робер-Удэна…— Да! — отметил доктор. — Физика…— Физика…— с подчеркнутой многозначительностью повторил Фрике. — Научился… показывать фокусы!..И даже выступал.В шестнадцать — семнадцать лет я был не слишком атлетичен на вид, зато крепок духом.Никогда ничем не болел, не бывало ни насморка, ни простуды. Времени на болезни не хватало! И никогда не страдал несварением желудка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128