– Это был джентльмен?
Тут я даже не задумалась.
– Нет.
Она глядела на меня еще удивленнее.
– Нет.
– Тогда, может быть, кто-нибудь из здешних? Может быть, кто-нибудь из деревни?
– Нет, не здешний… не здешний. Вам я не говорила, но я это проверила. Она вздохнула со смутным облегчением: странное дело, так ей показалось много лучше. Но это еще ничего не доказывало.
– Но если он не джентльмен…
– То что это такое? Это ужас.
– Ужас?
– Это… господи, помоги мне, но я не знаю, кто он такой!
Миссис Гроуз еще раз оглянулась вокруг: она остановила взгляд на темнеющей дали, затем, собравшись с духом, снова повернулась ко мне с неожиданной непоследовательностью:
– Нам бы пора в церковь.
– Я не в состоянии идти в церковь.
– Разве вам это не поможет?
– Вот им не поможет!… – Я кивком головы указала на дом.
– Детям?
– Я не могу сейчас их оставить.
– Вы боитесь?…
Я решительно ответила:
– Да. Боюсь его.
При этом на широком лице миссис Гроуз впервые показался далекий и слабый проблеск ясного понимания. Я различила на нем запоздалый свет какой-то мысли, которую не я ей внушила и которая была еще темна мне самой. Мне вспоминается, как я почувствовала, будто что-то передалось мне от миссис Гроуз и что это связано с только что проявленным ею желанием узнать больше.
– Когда это было… на башне?
– В середине месяца. В этот самый час.
– Почти в темноте? – спросила миссис Гроуз.
– О, нет, было совсем светло. Я его видела, вот как вижу вас.
– Так как же он вошел туда?
– И как он вышел? – улыбнулась я. – У меня не было возможности спросить его! Вы же видите, нынче вечером ему не удалось войти, – продолжала я.
– Он только заглядывал в окно?
– Надеюсь, дело этим и кончится!
Тут она выпустила мою руку и слегка отвернулась. Я подождала с минуту, потом решительно сказала:
– Идите в церковь. Всего вам хорошего. А мне надо их стеречь.
Она снова медленно повернулась ко мне.
– Вы боитесь за них?
Мы обменялись еще одним долгим взглядом.
– А вы?
Вместо ответа она подошла ближе к окну и на минуту прижалась лицом к стеклу.
– Вы видите то, что и он видел, – тем временем продолжала я.
Она не шевельнулась.
– Сколько он здесь пробыл?
– Пока я не вышла. Я бросилась ему навстречу.
Миссис Гроуз наконец обернулась, и ее лицо выразило все остальное.
– Я бы не могла так!
– Я тоже не могла бы, – опять улыбнулась я. – Но все-таки вышла. Я знаю свой долг.
– И я свой знаю, – возразила она, после чего прибавила: – На кого он похож?
– Мне до смерти хотелось бы ответить вам на ваш вопрос, но он ни на кого не похож.
– Ни на кого? – эхом отозвалась она.
– Он был без шляпы.
И, заметив по ее лицу, что она уже в этом одном увидела начало портрета и встревожилась еще сильнее, я стала быстро добавлять черту за чертой.
– У него рыжие волосы, ярко-рыжие, мелко вьющиеся, и бледное длинное лицо с правильными, красивыми чертами и маленькими, непривычной формы бакенами, такими же рыжими, как волосы. Брови у него, однако, темнее, сильно изогнуты и кажутся очень подвижными. Глаза зоркие, странные – очень странные; я помню ясно только одно, что они довольно маленькие и с очень пристальным взглядом. Рот большой, губы тонкие, и, кроме коротких бакенов, все лицо чисто выбрито. У меня такое впечатление, что в нем было что-то актерское.
– Актерское?
Невозможно было походить на актрису меньше, чем миссис Гроуз в эту минуту.
– Я никогда актеров не видела, но именно так их себе представляю. Он высокий, подвижный, держится прямо, но ни в коем – нет, ни в коем случае не джентльмен! – продолжала я.
Лицо моей товарки побелело при этих словах, круглые глаза остановились и мягкий рот раскрылся.
– Джентльмен? – ахнула она растерянно и смятенно. – Это он-то джентльмен?
– Так вы его знаете?
Она, видимо, старалась держать себя в руках.
– А он красивый?
Я поняла, как ей помочь.
– Замечательно красивый!
– И одет?…
– В платье с чужого плеча. Оно щегольское, но не его собственное.
У нее вырвался сдавленный, подтверждающий стон.
– Оно хозяйское!
Я подхватила:
– Так вы знаете его?
– Квинт Фамилия Квинт, исключительно редкая в Британии, могла встретиться Джеймсу в VIII томе Отчетов Парапсихологического общества.

! – воскликнула она.
– Квинт?
– Питер Квинт, его личный слуга, его лакей, когда он жил здесь.
– Когда милорд был здесь?
Идя мне навстречу и не переставая изумляться, миссис Гроуз связала все это вместе.
– Он никогда не носил хозяйской шляпы, зато… ну, там не досчитались жилетов. Оба они были здесь – в прошлом году. Потом милорд уехал, а Квинт остался один.
Я слушала, но на минутку приостановила ее.
– Один?
– Один, с нами. – Потом, словно из глубочайших глубин, добавила: – Для надзора.
– И что же с ним стало?
Она медлила так долго, что я озадачилась еще больше.
– Он тоже… – наконец произнесла она.
– Уехал куда-нибудь?
Тут ее лицо стало крайне странным.
– Бог его знает, где он! Он умер.
– Умер? – чуть не вскрикнула я.
Казалось, она нравственно выпрямилась, нравственно окрепла, чтобы выразить словами то, что было в этом сверхъестественного:
– Да. Мистер Квинт умер.

VI

Разумеется, понадобилось гораздо больше времени, чем эти несколько минут, для того, чтобы мы обе столкнулись с тем, что нам приходилось теперь переживать вместе – с моей ужасной восприимчивостью, слишком явно подтвердившейся в данном эпизоде; следовательно, и моя подруга тоже узнала теперь об этой моей восприимчивости – узнала, смущаясь и сочувствуя. Так как мое открытие на целый час ввергло меня в прострацию, обеим нам так и не довелось в тот день послушать церковную службу, кроме тех молений и обетов, тех слез и клятв, которые дошли до высшей точки в обоюдных просьбах и обещаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43