Авось этот будет петь веселее.— Приведи-ка ее сюда, — сказал неизвестный с оттенком скуки в низком глубоком голосе.— Взять его! — приказал Дектас. Мечи свистнули в воздухе, и пятеро бросились в атаку. Незнакомец быстро закинул плащ за плечо и поднял правую руку. Две черные стрелы, одна за другой, поразили двух нападающих в грудь и в живот. Пришелец бросил свой маленький двойной арбалет и отскочил назад. Один из раненых умер на месте, другой скорчился на коленях.Незнакомец скинул с себя плащ и выхватил из ножен два черных ножа.— Ведите лошадь! — скомандовал он.Двое оставшихся колебались, поглядывая на Дектаса. Черные ножи просвистели по воздуху, и оба упали без единого звука. Дектас остался один.— Ладно, забирай свою лошадь, — проворчал он, прикусывая губу и отступая в лес.— Поздно, — ласково сказал незнакомец. Дектас бросился бежать, но от сильного удара в спину споткнулся и зарылся носом в мягкую землю. Опершись на руки, он попытался подняться. “Чем это он меня, — подумал Дектас, — камнем, что ли?” Слабость овладела им, он повалился на землю, мягкую, как перина, и пахнущую лавандой... дернул ногой и затих.Пришелец поднял свой плащ, отряхнул его от грязи и снова накинул на плечи. Он забрал все три ножа, вытер их об одежду убитых и вытащил стрелы, добив раненого ударом ножа в горло. Под конец он взял арбалет, проверил, не набилась ли грязь в механизм, и пристегнул его к своему широкому черному поясу. Проделав все это, он не оглядываясь направился к лошадям.— Подожди! — крикнул ему священник. — Развяжи меня. Пожалуйста!— А зачем?Священник не сразу нашел, что ответить на этот простой вопрос.— Я умру, если ты бросишь меня здесь, — сказал он наконец.— А мне-то что? — Незнакомец прошел к лошадям, убедился, что его конь и поклажа в целости и сохранности, и вернулся на поляну, ведя животное под уздцы.Он посмотрел на священника, тихо выругался и перерезал его путы. Тот повалился прямо ему на руки. Священника жестоко избили и изрезали ему грудь: мясо свисало с него полосками, синие одежды промокли от крови. Воин перевернул его на спину, разорвал на нем платье и отцепил от седла кожаную флягу. Когда он полил на раны водой, священник дернулся, но не издал ни звука. Воин умелыми руками вернул полоски изрезанной плоти на место.— Лежи смирно, — велел он и, взяв из седельной сумки иголку с ниткой, принялся зашивать раненому грудь. — Придется развести костер. Ни черта не видно.Воин разжег огонь и вернулся к своему занятию. Он сосредоточенно щурил глаза, но священник разглядел все же, что они необычайно темные, почти черные, и в них мерцают золотые искры. Воин был небрит, и в его щетине проглядывала седина.Потом священник уснул.Проснувшись, он застонал — боль от побоев накинулась на него словно злая собака. Он сел и поморщился, когда натянулись швы на груди. Платье его пропало, рядом лежала одежда, снятая, как видно, с мертвеца — на камзоле запеклась бурая кровь.Воин укладывал седельные сумки и приторачивал к седлу свернутое одеяло.— Где мое платье? — спросил священник.— Я его сжег. — Как ты посмел! Это священные одежды.— Это синий холст, и ничего больше. В первом же городе или селе раздобудешь себе новый балахон. — Воин присел на корточки рядом с раненым. — Я битых два часа латал твое хилое тело, священник. И мне хотелось бы, чтобы оно пожило еще немного, прежде чем взойти на костер мученичества. По всей стране твоих собратьев жгут, вешают и четвертуют — а все потому, что им недостает мужества скинуть с себя эти тряпки.— Мы не станем прятаться, — с вызовом ответил священник.— Значит, умрете все до одного.— Разве это так страшно — умереть?— Не знаю, священник, — это тебя нужно спросить. Ты был весьма близок к смерти вчера вечером.— Но пришел ты и спас меня.— Я искал свою лошадь. Не вкладывай в это событие особого смысла.— Значит, лошадь в наши дни ценится дороже человека?— Она всегда ценилась дороже, священник.— Я думаю иначе.— Стало быть, если бы к дереву привязан был я, ты спас бы меня?— Я попытался бы.— И нам обоим пришел бы конец. Между тем ты жив, а я, что гораздо важнее, получил назад свою лошадь.— Я достану себе новое платье.— Не сомневаюсь. Однако мне пора. Если хочешь ехать со мной — милости прошу.— Не уверен, что я этого хочу.Незнакомец пожал плечами и встал.— Тогда прощай.— Погоди! — Священник с трудом поднялся на ноги. — Я не хочу показаться неблагодарным и от всего сердца говорю тебе спасибо за помощь. Просто ты, путешествуя со мной, подверг бы себя лишней опасности.— Как предупредительно с твоей стороны. Ну что ж — смотри сам.Воин затянул подпругу и сел в седло, расправив позади плащ.— Меня зовут Дардалион, — сказал священник.— Ну а я зовусь Нездешним, — опершись о луку седла, проговорил воин. Священник вздрогнул, как от удара. — Ты, я вижу, наслышан обо мне.— Ничего хорошего я о тебе не слышал.— Значит, все, что ты слышал, — правда. Прощай.— Погоди! Я поеду с тобой.Нездешний натянул поводья.— А как же опасность, которой я подвергаюсь в твоем обществе?— Моей смерти хотят только вагрийские захватчики, и у меня по крайней мере есть друзья — а о тебе, Нездешний, этого не скажешь. Полмира только и мечтает плюнуть на твою могилу.— Утешительно, когда тебя ценят столь высоко. Что ж, Дардалион, — если хочешь ехать, одевайся скорее, и в путь.Дардалион потянулся за шерстяной рубахой, но тут же отдернул руку. Кровь отлила от его лица.Нездешний, спрыгнув с седла, подошел к нему.— Что, раны болят?Дардалион покачал головой, и Нездешний увидел слезы у него на глазах. Это поразило воина — он ведь видел, как священник терпел пытки, ничем не выдавая своих страданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13