Но страх перед ним был каким-то отстраненным — словно смотришь представление и знаешь, что злодей, какой бы ужас он ни наводил, со сцены не соскочит. В нем тоже чувствовалась власть, только угрозы в ней не было. — Ты правильно сделала, что спряталась, — сказал он.— Ты следил за нами?— Нет. Я прочел это по следам. Час назад мы сами прятались от того же отряда. Это наемники, они не настоящие Псы.— Не настоящие? Что же еще надо сотворить, чтобы заслужить почетное звание настоящих?— Эти простаки оставили вас в живых. От Псов вы так легко не ушли бы.— Как это случилось, что такой, как ты, путешествует вместе со священником Истока?— Такой, как я? Быстро же ты судишь, женщина. Вероятно, мне следовало бы побриться.Она отвернулась от него к Дардалиону.— Поищем место для лагеря, — сказал священник. — Детям нужно поспать.— Теперь всего три часа пополудни, — заметил Нездешний.— Им нужен особый сон, поверь мне. Давай сделаем привал.— Пойдем-ка со мной. — Нездешний отошел с ним футов на тридцать от дороги. — Что это тебе взбрело в голову? Мы не можем посадить их к себе на шею. У нас только две лошади, а Псы рыщут повсюду. Псы либо наемники.— Я не могу их бросить — но ты поезжай.— Что ты сделал со мной, священник? — взревел Нездешний.— Я? Ничего.— Околдовал ты меня, что ли? Отвечай.— Я не умею колдовать. Ты волен делать что хочешь, исполнять любые свои причуды.— Я не люблю детей. И женщин, которым не могу заплатить, тоже.— Нам нужно найти тихое место, где я мог бы облегчить их страдания. Сделаешь ты это для нас перед отъездом?— О каком отъезде ты толкуешь?— Я думал, ты хочешь уехать, избавиться от нас.— Как же, избавишься тут. Боги — будь я уверен, что ты меня околдовал, я убил бы тебя, клянусь!— Не делал я этого. И не стал бы, даже если бы умел.Бормоча вполголоса проклятия, Нездешний вернулся к Даниаль и детям. При виде его девчушки уцепились за юбку Даниаль, вытаращив глазенки от страха.Он подошел к своей лошади и дождался Дардалиона.— Ну, кто хочет проехаться со мной? — Не получив ответа, Нездешний хмыкнул. — Я так и знал. Пошли вон к тем деревьям — там и устроимся.Немного времени спустя Дардалион уже рассказывал детям старинные волшебные сказки, убаюкивая их своим мягким голосом, а Нездешний лежал у костра, глядя на женщину.— Хочешь меня? — внезапно спросила она.— Сколько это стоит?— С тебя я ничего не возьму.— Так я не хочу. Глазами ты лжешь не столь успешно, как ртом.— Что это значит?— Это значит, что я тебе противен. Я не обижаюсь — я не раз спал с женщинами, которым был противен.— Не сомневаюсь.— Вот это по крайней мере честно.— Я не хочу, чтобы с детьми приключилось что-то худое.— Ты думаешь, я способен причинить им зло?— Да, думаю.— Ты ошибаешься, женщина.— Не считай меня глупее, чем я есть. Разве ты не уговаривал священника бросить нас? Ну, что скажешь?— Это так, но...— Никаких “но”. Без помощи нам не выжить. По-твоему, бросить нас в беде не значит причинить зло?— Женщина, у тебя язык как бритва. Я ничего тебе не должен, а у тебя нет права придираться ко мне.— Я к тебе не придираюсь. Это означало бы, что я надеюсь тебя исправить. Я же презираю тебя и тебе подобных. Оставь меня в покое, проклятый!
Дардалион сидел с детьми, пока они не уснули, а после возложил руку на лоб каждому поочередно и произнес шепотом молитву Мира. Девочки лежали, обнявшись, под одним одеялом, а Кулас вытянулся рядом, положив голову на руки. Священник завершил молитву и откинулся назад, обессиленный. Одежда Нездешнего, которую он носил, почему-то мешала ему сосредоточиться. Неясные картины боли, вызываемые ею, теперь смягчились, но все-таки затрудняли ему путь к Истоку.Отдаленный крик вернул его к настоящему. Где-то там, во мраке, страдала еще чья-то душа.Священник содрогнулся и подошел к костру, где в одиночестве сидела Даниаль. Нездешний ушел.— Я оскорбила его, — сказала Даниаль. — Но он такой холодный, такой жестокий — как раз по нынешним временам.— Да, он таков, — согласился Дардалион, — зато он способен доставить нас в безопасное место.— Я знаю. Как ты думаешь, он вернется?— Думаю, что да. Ты сама-то откуда?— Трудно сказать, — пожала плечами она. — Родилась я в Дренане.— Славный город. Там много библиотек.— Да.— Расскажи, как играла на сцене.— Откуда ты... ах да, от Истока ведь ничего не скроешь.— Все намного проще, Даниаль. Мне об этом рассказали дети — ты говорила им, что представляла “Дух Цирцеи” перед королем Ниалладом.— Я играла шестую дочь, и моя роль состояла из трех строчек, — улыбнулась она. — Но впечатление у меня осталось незабываемое. Говорят, что король мертв — изменники убили его.— Я тоже слышал. Но не будем думать о печальном. Ночь ясна, звезды сияют, и дети видят сладкие сны. Смерть и отчаяние никуда не денутся до завтра.— Я не могу не думать об этом. Судьба так жестока. Того и гляди из-за деревьев появятся всадники, и весь этот ужас начнется снова. Знаешь ли ты, что до Дельнохских гор, где стоит с армией Эгель, двести миль пути?— Знаю.— Ты будешь драться за нас? Или отойдешь в сторону и дашь нас убить?— Я не воин, Даниаль, — но в сторону не уйду и останусь с вами.— Ну а твой друг будет драться?— Да. Это все, что он умеет.— Он убийца, — сказала Даниаль, кутаясь в одеяло. — Он ничем не отличается от наемников или вагрийцев. И все-таки я надеюсь, что он вернется, — странно, правда?— Попытайся уснуть — а я позабочусь о том, чтобы тебе не приснилось ничего дурного.— Хорошо бы — мне так хочется забвения и покоя.Она легла у костра и закрыла глаза. Дардалион сделал глубокий вдох и снова сосредоточился, произнося молитву Мира и обволакивая ею Даниаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13