И на глазах у изумленной свиты понес ее на руках во дворец. Крики благословения и радости неслись ему вслед.
* * *
С этого дня для них началось ничем не омрачаемое счастье, которое длилось шесть лет. Изабелла и Филипп вновь обрели прежнюю близость. Старая королева вынуждена была покинуть двор. Граф из Хеннегау внял просьбам своей дочери и примирился с Филиппом, тем более что к этому времени поссорился с Филиппом из Фландрии.
3 сентября 1187 года зазвонили все колокола Парижа в честь рождения принца, который позже был назван Людовиком VIII. Изабелла была счастлива. Филипп посвящал все свое время обустройству своего города – Парижа. Он приказал углубить ров вокруг прочных городских стен и построить на берегу Сены небольшую крепость, которая сегодня называется Лувром. Счастье их достигло своей вершины, когда Изабелла забеременела вторым ребенком.
Это были близнецы, появившиеся на свет мертвыми, и их рождение стоило жизни их матери. Это произошло 15 марта 1190 года, в серый и дождливый день, похожий на тот, когда она вступила на свою страдальческую стезю. Отчаявшийся король не хотел отвозить ее в холодный далекий Сен-Дени. Поэтому она была погребена в Нотр-Даме, под высокими, белыми сводами, которые возводились на ее глазах. У собора еще не было ни фасада, ни башен, но она была рядом с ним. После этого Филипп призвал подданных всего королевства к крестовому походу…
ОТВЕРГНУТАЯ КОРОЛЕВА
ИНГЕБОРГ ДАТСКАЯ
Королева-мать вытянула кулак, обтянутый перчаткой из толстой кожи, и сокол опустился на него. Она слегка взъерошила перья на голове хищника и быстро накрыла его колпачком, украшенным жемчугом.
– Хорошая работа, мой славный Цезарь, – сказала она удовлетворенно и посмотрела на окровавленную цаплю, которую ей поднес паж. – Хватит на сегодня.
Легким нажатием пяток она заставила лошадь перейти в галоп и нагнала своего брата, архиепископа Гийома, который ускакал вперед. Тот остановился под ивой и отер лоб.
– Ох, уж эта жара, – сказал он, задыхаясь. – Совсем нечем дышать. Едва ли датская принцесса будет себя хорошо чувствовать у нас. У нее на родине не так жарко.
Действительно, августовское солнце пекло немилосердно, на ясном голубом небе не было видно ни одного облачка. Птиц тоже почти не было. Они спасались от жары в густом камыше или в прохладных чащах. Цапля, которую убила Адель, наверное, просто заблудилась…
Казалось, она не страдает от жары. Она сидела в седле прямо, глаза ее блестели, а волосы, распустившись во время скачки, веселыми прядями выбивались из-под голубого покрывала. Вздохнув, Гийом де Шампань вынужден был признаться самому себе, что его сестра никогда не изменится. В свои пятьдесят лет она выглядела еще очень молодо. Со временем эта пенящаяся через край жизнеспособность начинала пугать.
Мысль, которую архиепископ высказал насчет невесты ее сына, вызвала у нее пренебрежительную усмешку.
– Она приноровится. Не хватало еще, чтобы эта дочь дикого севера жаловалась на что-то, когда ей отдают французскую корону.
Гийом снова вздохнул, отер пот со лба и отпустил свою лошадь. Лоснящийся архиепископ Реймса сильно прибавил в весе за последние годы, но сделался спокойнее. Честолюбивые замыслы и страсть к спорам покинули его и от заклятого врага маленькой Изабеллы из Ханнегау, которая уже три года как умерла, не осталось и следа. Архиепископ признал превосходство своего племянника, который теперь как суверен назывался Августом, и сознался в том, что совершал несправедливость, непримиримо отстаивая свою позицию. У Адель же страсть к интригам и борьбе, казалось, не иссякла и теперь была направлена на ее новую невестку – Ингеборг Датскую, дочь Вальдемара Великого, которую разыскали в холодной стране, дабы она стала новой женой Филиппа. Гийом видел это по ее упрямо сжатым, тонким губам и по блеску глаз. Он попытался ее успокоить:
– Ты же совсем не знаешь ее, Адель. Почему объявляешь ей войну прежде, чем увидела? Подумай о несчастной Изабелле. Одному Богу известно, как мы, ты и я, испортили ей жизнь. Она этого не заслужила. Филипп обрел в ее лице чудесную, нежную жену, а Франция хорошую королеву, и…
– Ради всего святого, – прервала его королева-мать, – перестань упрекать меня во всевозможных злодеяниях! Я раскаиваюсь в том, как поступала с Изабеллой, но, Бог свидетель, после рождения дофина у нее не было более преданного друга, чем я. Я ее… да, воистину я любила ее, ибо она этого заслуживала, и отсюда, быть может, моя нелюбовь к этой чужеземке, которая даже не владеет нашим языком.
– Она его выучит, – смиренно сказал Гийом. – А тебе нечего беспокоиться. Принцесса славится своей красотой. О ней говорят, что она богиня с телом статуи и светлыми волосами. Она понравится Филиппу.
– Кто знает? Он сделался очень странен с тех пор, как вернулся из Святой Земли. Болезнь, которую он подхватил там, привела его в плохое расположение духа. Он стал нервным, мрачным и более вспыльчивым и своенравным, чем прежде. Нет, я не успокоюсь. Я признаю, что этот брак заманчив и желателен, ибо если Филипп женится на ней, то он, без сомнения, унаследует права ее отца на Англию.
– Этот брак тем более выгоден, – вставил архиепископ, – что король Ричард все еще пленник немецкого императора и дорога к престолу пока свободна. Этот глупый принц Иоганн не является серьезным соперником.
– Даже если ты и прав, оставим на время Англию в покое. Я знаю все это не хуже тебя, и если я о чем-то беспокоюсь, то только о самой принцессе. Я знаю, – быстро продолжила она, когда увидела, что брат собирается ответить ей, – я знаю, что она исключительно красива и обладает множеством других достоинств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107