-- Купи мне бутыль минералки, -- серьезно попросил он. -- Все равно с тебя причитается... И встань где-нибудь в тихом дворике.
Когда они нашли такой дворик, Скорята одолел полбутылки, и взгляд его немного прояснился.
-- Ну, сочинение твое напечатали? -- спросил, отрыгая воздух.
-- Пока завернули, -- признался Андрей и вкратце передал разговор со Стрижаком.
-- А что, молодец, -- похвалил шефа однополчанин и еще больше протрезвел. -- Антисемитизм -- хорошая форма отказа.
-- Такое подозрение, что он материала-то и не читал.
-- Нет, он читал, и очень внимательно. Ну, ладно, об этом потом... Новость первая: по материалам проверки возбуждено уголовное дело. Этот плутоватый старый еврей умер насильственной смертью.
-- Положено говорить -- лицо еврейской национальности, -- поправил Хортов. -- Хотя он русский...
-- Вот я и говорю, этому старому... лицу брызнули в глаз каким-то препаратом, и у него через несколько минут случился гипертонический криз и последующий инсульт... А ты почему не подпрыгиваешь?
-- Ремень мешает, -- Андрей показал привязной ремень. -- Сейчас расстегну.
-- Нет, погоди, в чем дело? Этого полкана из ФСБ видел?
-- Другого полкана, -- он показал визитку. -- Знаешь такого?
-- Такой еще не попадался...
-- Так вот он автор этой версии. Только непонятно, если судмедэкспертиза уже установила причину смерти и покойного схоронили, откуда такие данные? Эксгумация, что ли?
-- Ничего подобного! Гражданин Кацнельсон, урожденный Соплин, спокойно спит в земле сырой. Но по какому-то странному стечению обстоятельств при вскрытии и исследовании трупа в секционном зале оказалось... скажем так, светило медицинской науки. И писать о нем ни в коем случае нельзя.
-- Я и не собираюсь...
-- Ему пришло в голову исследовать глазную жидкость, потому как в крови подобное вещество разлагается в течение сорока минут. А в этой жидкости препарат будто законсервировался. Правда, анализ долго делали, но зато не кролика -- слона родили.
-- Если ему пришло в голову, значит, это светило занимается... аналогичными препаратами?
-- Логика правильная, но нам туда лучше не соваться. Главное, установили причину смерти. И еще, что зелье это не отечественного производства.
-- Значит, отечественное все-таки имеется!
-- Андрюха, мы же договорились!
-- Ну, понял... Вот наделали вам работы!
-- В том-то и дело, что нет! -- засмеялся Скорята. -- Пронесло!.. И это новость вторая -- сегодня дело запросила... служба охраны президента. И твой информатор из ФСБ тоже его может лишиться.
-- Они что там, занимаются убийствами?
-- Сказать честно, никто толком не знает, чем они там занимаются.
-- Даже вы?
-- И спецпрокуратура в том числе.
Хортов ощущал два отрицающих друг друга чувства -- неясный, щемящий страх и неуемную, детскую радость.
-- Леша, ты на меня не обидишься? -- спросил он.
-- С чего ради? -- Скорята отпаивался минералкой, как травленый таракан.
-- Извини, но я знаю, за что убили Кацнельсона и почему дело отобрали.
-- Ну?..
-- Старика убили и выгребли из тайника под обоями ценные бумаги. Немецкого происхождения, двадцатых годов.
Глаза у Скоряты стали тяжелыми и водянистыми.
-- Андрюха, если ты так будешь себя вести... Ничего больше не получишь. Ты не меня даже подставишь, а моего человека! Если уже не подставил... Мы договаривались -- только открытая информация. И строго дозированная.
-- А это что? Закрытая?
-- Не имеет значения.
-- Но ты же мне не говорил о ценных бумагах! Тогда откуда я знаю про них?
-- Откуда?
Хортов вновь показал визитку.
-- Отсюда.
На сей раз Скорята тщательно переписал с карточки все данные, однако потом махнул рукой.
-- Наплевать... Дело уйдет от нас. Пусть там чешутся, а с меня как с гуся вода... Но ты все равно об этом ни строчки, понял?
-- И не собираюсь, Леша, -- примирительно сказал Хортов. -- Мог бы не предупреждать.
-- А почему это вдруг? Дело-то интересное, особенно для бульварной газеты, в которую ты нанялся.
-- Но-но, осторожнее!
-- Нет, а что ты писать не хочешь? Сейчас вся пресса смакует таинственные убийства, ограбления, налеты...
-- Знаешь, здесь уже идет чистый детектив, а это мне не интересно.
-- Врешь! Ой, врешь!
-- Не хочу смаковать криминальные истории, политические разборки, секретные операции. Что-нибудь про жизнь, про тайны и страсти человеческие. Первый материал о судьбе Кацнельсона -- это как раз то, что надо. Но Стрижак оказался не то чтобы трусливым...
-- Стрижак оказался законопослушным и сообразительным парнем, -перебил его Скорята. -- И хозяин газеты тоже. А вот третья новость, Андрюха, самая неприятная: твой опус про смерть старого... лица публикации не подлежит. Меня предупредили, понимаешь? В приватной беседе... Ни в каком виде. И я тебе информации о нем не давал.
-- Я получил ее от Кужелева. Он сидит крепко и ничего не боится.
-- И вообще, я чую... Что-то происходит неприятное, шевеление какое-то, игра в жмурки... Лучше об этой истории ни слова.
-- А господин Бизин ждет не только первую, но уже и вторую. Иначе ему тоже чем-нибудь в глаз набрызгают. Большие деньги предлагал...
-- Обойдешься...
-- И сын Кацнельсона ждет публикацию, -- вспомнил Хортов. -- Хочет вернуть национальность и главное -- фамилию.
-- Ничего, и он обойдется! А этот адвокат еще нас с тобой переживет.
Хортов отобрал бутылку и допил остатки воды.
-- Это, значит, вы шефа настропалили?
-- Не важно...
-- А кто меня кормить будет? Ты?
-- Жена не даст помереть голодной смертью. На бээмвухе катаешься...
-- Ну, поскольку информацию об акциях я добыл сам, без всякой помощи, то имею моральное право позаниматься ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19