.. Ну, и слава богу! Главное, я свой долг выполнил.
-- Вы?!.. Доложили?!.. -- ошалело спросил Радобуд.
-- А что ты так зауважал меня? Вы да вы...
-- Извините... Извини.
-- Думаю, настала пора вставать с колен, каперанг. И народы поднимать. Только немец был прав, нужно хорошее прикрытие.
-- Какой немец?
-- Да он вообще-то русский... Но это неважно. Предатель национальности не имеет.
-- Что я должен делать конкретно? -- у каперанга от восторга и предчувствий, как у мальчишки, захватывало дыхание. -- Поставьте... Поставь задачу, товарищ генерал. Я привык мыслить военными категориями.
-- Сейчас пойдем к берегу, причалим и отправимся спать, -- приказал Мавр. -- Потому что утро вечера мудренее. Придет время -- получишь задачу.
Радобуд как человек военный все понял. Запустил двигатель и встал к штурвалу.
* * *
Дома Мавр кое-как распихал посуду по шкафам, спустил с цепи овчарку, постоял над могилой жены, затем поднялся к себе наверх, включил телевизор и взялся просматривать газеты -- читать не оставалось времени.
Шороха на старой лестнице он не услышал, дверь внезапно распахнулась, и в ночных сумерках на пороге очутилась Томила в купальнике. В этом не было ничего неожиданного, поскольку завсегдатаи-отдыхающие другой формы одежды весь сезон не признавали, и южный уровень обнаженности был в порядке вещей. Кроме того, внутренне он ожидал нечто подобное, даже хотел, чтоб она пришла, однако после ночного плавания и разговоров, психологически оказался не готовым.
-- Мавр, где ты был? Я прихожу к тебе третий раз! -- чуть капризно проговорила Томила.
-- На прогулке, -- обронил он. -- Не спалось...
-- Мог бы взять меня.
-- Ты спала, не стал будить...
-- Нет, я прикидывалась... Мавр, можно я посижу у тебя немного? -- на всякий случай попросилась она, хотя знала, что он не откажет. -- И мне не спится, кружится голова.
-- Садись, -- он отодвинулся к стенке. -- Можешь даже полежать.
Томила сгребла газеты на пол, выключила телевизор и легла рядом. Эта троица никогда не воспринимала Мавра как мужчину.
-- Давай поговорим?.. Знаешь, у нас есть к тебе деловое предложение. -- Она привстала на локте, глядя на него сверху. -- Мы наняли, двух мальчиков, они будут возить товар из Турции в Ялту, а я -- принимать и отправлять его на Украину и в Россию. Нам нужна перевалочная база.
-- То есть мой дом?
-- Надежных людей у нас тут больше нет... Оплата -- два процента от оборота. Это достаточно много! Понимаешь, если не наращивать объемы, можно прогореть. Мы уже едва держимся на уровне...
-- Годится, -- неожиданно согласился он.
-- Правда? -- изумилась Томила. -- Ты не против?
-- У меня сухие подвалы, чердачная комната... Место есть...
-- А мы сомневались с девчонками, решили, ты и вправду генерал, не захочешь связываться с челноками! -- развеселилась она.
-- Отдыхающих ездит мало: состоятельные нынче рвут на Канары, у бедных нет денег... Не так будет скучно.
-- А тебе бывает скучно одному?
-- Бывает... Ну, иди, не дразни меня! Не буди зверя...
Она умышленно коснулась грудью его щеки.
-- Мне все равно не уснуть...
-- Погуляй в саду! Сходи искупайся!
-- Пошли вместе?
-- Не смущай меня, внучка!
Томила слегка отстранилась и вздохнула.
-- Мавр, скажи мне... Между нами... Кто ты? Иногда мне кажется, ты моложе меня. Сегодня всех насмешил с генеральским мундиром! Этот капитан поверил!..
-- Тебе понравился юмор?
-- Двадцать копеек! Классно! Белый мундир и черная физиономия!
-- Какая еще физиономия может быть у негра!
-- Нет, правда, ты кто на самом деле?
-- Африканский принц. Наследник огромного состояния, а значит, власти. Только вот вынужден скрываться.
Она никогда не видела его белым, поскольку ни разу не приезжала зимой. И не то, чтобы поверила, но готова была поиграть в предложенную игру.
-- Ты похож. И голос как у Поля Робсона. Только выговор... северо-уральский. Я там была на фольклорной практике... А ты знаешь свою судьбу?
-- Конечно. Умру в возрасте ста тридцати одного года.
-- Знать, когда умрешь, не интересно, -- задумчиво произнесла Томила. -- Как проживешь до смерти, что будет, кто встретится... Ты знаешь, что будет?
-- А как же! -- засмеялся Мавр. -- Причем, моя судьба имеет несколько версий. По какой захочу, по той и проживу.
-- Даже так? Ну и какие, например?
-- Могу еще лет сорок жить на берегу моря, страдать от его запаха и шума, уединяться в кузнице, пить вино и собственный коньяк...
-- Это здорово...
-- Что здорового? Тоска мне тут смертная. И одиночество. Если бы воплотить в жизнь второй вариант.
-- Какой же?
-- А перевернуть этот несправедливый мир. Чтоб как в сорок пятом. За державу обидно.
-- Я тебе верю, -- после паузы обронила она. -- В тебе чувствуется... огромная, потрясающая сила. Мне иногда даже страшно становится. Ты же все равно не скажешь, кто ты?
-- Не скажу.
-- Так и думала... Знаешь, а я в юности мечтала выйти замуж за генерала. Все девчонки мечтают! Однажды увидела настоящего генерала, но он был такой старенький, с палочкой шел... Вот теперь, когда мне сорок, снова можно мечтать. А то у меня теперь все так просто и прямо, что выть хочется. Я тоже все про себя знаю, вижу себя во сне -- сижу на тюремных нарах, а стены из бронированного стекла...
-- Ого! -- Мавр сел и чуть ли не насильно развернул Томилу к себе. -Это еще что такое?
-- Головой стучусь, тошно...
-- Давай, внучка, выкладывай, что с тобой приключилось?
Она ткнулась лицом в его грудь, но не заплакала, как обычно бывает в таких случаях, напротив, будто успокоилась, ощутив опору.
-- Все сны в руку... Я должна повторить судьбу моего отца.
-- Он что, на нарах сидел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19