– Спасибо, обязательно зайду! – поблагодарил Сергей Яковлевич.Попрощавшись, он пошел к автобусной остановке и, садясь в автобус, увидел Хангулова, разговаривающего с милиционером.Шофер с сумкой и рулоном билетов получил с него деньги за произд и закричал на всю улицу:– На Сухум, на Сухум, чкара, чкара – скорей, скорей, сейчас поедем. * * * Проработав всю ночь над документами, Обловацкий вернулся в гостиницу и лег спать. Отрогов с Чочуа находились в Афоне, и ему никто не мешал.Утром стук в дверь разбудил его. Отворив, он увидел незнакомого молодого человека в серой поношенной черкеске, с башлыком на голове.– Ты Сергей? – спросил вошедший.– Я!– Мы к тебе, Ашота знаешь?– Заходи, заходи, – обрадовался Сергей Яковлевич. – Принес?Неизвестный внимательно осмотрел комнату и, немного помедлив, сказал:– Принес, сейчас будет! – и вышел в коридор.Выйдя на балкон, Обловацкий заметил Пурцеладзе, сидевшего напротив гостиницы. Увидев Обловацкого, он кивнул головой и закрылся газетным листом.Услышав стук открываемой двери, Сергей Яковлевич вернулся в комнату. В дверях стоял его новый знакомый. Через плечо у него была переброшена плотно набитая переметная сума – хурджин. Гость положил хурджин на пол и сел у круглого стола.– Ну, показывай, что принес, – сказал Сергей Яковлевич, деловито потирая руки.– Коверкот принес, бостон принес, индиго, – нараспев ответил он.– Как тебя зовут? – спросил Обловацкий.– Васо.– Ну, выкладывай товар, Васо.– Ты дверь закрой, пожалуйста, – попросил гость, – потом покажу. Сам знаешь, разные люди ходят!Закрынв дверь на ключ, Обловацкий подошел к столу, на котором уже лежали два отреза – темно-синий и коричневый.Обловацкий не очень хорошо разбирался в материале, но все же увидел, что отрезы посредственные.– Э, да такие отрезы продаются у вас во всех сельпо. А что, получше нет? – спросил он разочарованно.– Не нравится? Ну тогда смотри вот это. – Васо достал из хурджина отрез отличного индиго.– Вот этот я возьму. А серого нет?– Есть и серый.Как заправский купец, Васо вытащил и развернул новый отрез.Немного поторговавшись для виду, Сергей Яковлевич заплатил и спрятал покупки в чемодан. Васо уложил оставшиеся отрезы в хурджин.– Носить будешь – вспоминать будешь, девушки любить будут. Ну, до свиданья!– Спасибо, – поблагодарил, провожая его, Обловацкий.Закрыв за своим гостем дверь, Сергей Яковлевич вышел на балкон. Посмотрел вниз, увидел, как из подъезда вышел Васо с хурджином на плече, немного постоял и осмотрелся. С одной из скамеек поднялся духанщик Ашот и подошел к нему. Сказав толстяку что-то, Васо, не оглядываясь, быстро пошел по улице. На некотором расстоянии от него сзади шел Ашот. Скамейка, на которой сидел Пурцеладзе, была пуста. Все было в порядке! Сергей Яковлевич улыбнулся и вернулся в комнату. 15 Ночью Дробышев внезапно проснулся. За окном, совсем рядом, в кустах орешника, заплакал шакал. Видимо, это был щенок, потому что его тонкий, писклявый голос напоминал плач ребенка.В комнате стоял полумрак, но, взглянув на окно, Федор увидел через полуоткрытые ставни залитые лунным светом кроны деревьев. К одинокому шакальему голосу присоединился второй, более окрепший, а потом их уже звучало несколько.Дробышев посмотрел на сидевшую в кресле Этери. Положив под голову руку, она спала. Федор осторожно тронул ее за плечо. Она вздрогнула, еще не очнувшись окончательно, открыла глаза и растерянно оглянулась.– Откройте окно, Этери, – попросил Федор.– Но доктор сказал не открывать, – нерешительно возразила она.– Откройте, откройте, хоть ненадолго, – настойчиво повторил он.Она встала и распахнула окно. И сейчас же от стены к кустам, пригибаясь, побежал человек. Метнулась тень, зашелестел кустарник, и все стихло.Запахи и звуки ночи вошли в комнату. Облокотившись на подоконник, Этери смотрела в сад, освещенный холодным, мертвящим светом. Вой шакалов то затихал, то возобновлялся, и от этого становилось тоскливо и страшно.– Я закрою! – сказала она, повернулась к Дробышеву, не ожидая ответа, закрыла ставни и села в кресло.Федор долго не мог уснуть.Утром к нему приехал Чиверадзе. Отослав Этери и усевшись в кресло, он посмотрел на Федора.– Ну как, разговаривать сможешь?– Могу!– Тогда давай поговорим. Когда устанешь – скажи.– Хорошо!– В Гульрипше Акопянов полно. Но это был, видимо, Христо! Старый знакомый, но мы его знали только как контрабандиста. Кстати, вчера Обловацкий купил у его брата Васо два английских отреза. Ясно, что отрезы старого черта. Васо только передатчик. Оказывается, Ашот, ты его знаешь… – Заметив удивленное лицо Федора, Иван Александрович повторил: – Да, знаешь! Он духанщик в Гульрипше. Так вот, он опять сдружился с Акопяном. Этот Ашот и предложил отрезы Обловацкому.– Вы не находите, что связь Эмхи с Акопяном наводит на интересные предположения? – взволнованно спросил Дробышев.– Связной? Это наше общее мнение. Теперь становится ясно, что подводную лодку должен был встречать Христо. Неужели мы прозевали и с лодки был выгружен груз? И эти отрезы тоже оттуда.– Что делает Строгов?– Он и Чочуа уже несколько дней в Афоне. Даур мне звонил, что они разделились. Строгов – отдыхающий инженер – в Афоне, а Чочуа крутится в окрестных селениях.– Ну и как?– Дня через два приедет, тогда узнаем обстановку.– Как с настоятелем?– Решение о высылке его из погранзоны принято, но я задержал исполнение. Ты догадываешься почему?– Думаете, что он чем-нибудь выдаст себя и тогда так легко не отделается?Чиверадзе утвердительно кивнул.– Передатчик молчит?– Молчит. Возможно, его перебазировали в другое место.– Иван Александрович, что говорит Шервашидзе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90