4. Юлия Юргенсон, старатель, Homo,
планета Волга.

Юльку отчаянную знали везде. По всей Волге. А уж на космодроме ее знал и бо
готворил каждый ангарный пес, потому что собак Юлька любила сильнее, чем
людей.
Впрочем, космодромная братия Юльку тоже любила. Даже двинутые на прыжках
с парашютом ребята с Манифеста.
Сейчас Юлька направлялась именно на Манифест. Серые пузыри космодромны
х модулей остались далеко на западе; вместо траченной маневровым выхлоп
ом земли под ногами шумела нетронутая трава. Манифест, старый аэродром, п
рибежище фанатов-парашютистов. Неизвестно отчего, но на Волге каждый дв
адцатый становился фанатом-парашютистом, и от желающих приобщиться к ст
аринному виду спорта не было отбоя. Зубры Манифеста быстренько организо
вали платные прыжки и обучение новичков. Нельзя сказать, чтобы Манифест
приносил особую прибыль: все денежки без остатка съедались ценами на гор
ючее для двух архаичных бипланов и винтокрылого монстра «Шмель-омега».
Кроме того, эти атмосферные летуны периодически требовали ремонта и зап
асных частей, которые ввиду антикварности тоже стоили немало. Кроме того
, каких-то денег приходилось платить тройке авиатехников и двум пилотам,
потому что авиатехники и пилоты, как и всякий живой индивидуум, иногда ис
пытывали голод и жажду, а кормить бесплатно на Волге перестали сразу же п
осле возведения шпилястых корпусов директората. Причем голод голодом, н
о жажда у этих наземных авиаторов порой принимала такие колоссальные фо
рмы, что пилоты и техники наутро просто не в состоянии были явиться на лет
ное поле, и за штурвал приходилось сажать кого-нибудь постороннего. Та же
Юлька-отчаянная довольно часто пилотировала бипланы и винтокрылого мо
нстра «Шмель-омега». Просто так, из желания полетать на древних аппарата
х.
За это Юльку любили на аэродроме еще сильнее.
Плосковерхая, с зубцами, похожая на большую шахматную ладью башня Манифе
ста вставала прямо из травы. Вокруг ютились низенькие домики, больше пох
одившие на бараки, где маньяки-парашютисты вечерами после прыжков глуши
ли водку и распевали песни. За башней располагался бар «Медуза» (Юлька сн
ачала удивилась, у воздушного люда Ц и вдруг морское название, но потом в
ыяснилось, что медузой называется какой-то особенный причиндал для пара
шюта) и волейбольная площадка, а еще дальше Ц автостоянка. Машины с грави
приводом обыкновенно жались ближе к бару, а колесные беспорядочным стад
ом застывали в кустах ракит и плакучей жимолости. Ночью в жимолости орал
и соловьи и пересмешники, даже развеселые горластые песни гуляющих прыг
унов их не пугали.
Чуть в стороне от башни вдоль кромки летного поля выгибались лоснящиеся
спины куполов над ангарами-капонирами, прибежищем летной техники.
На этот клочок целины у самого Новосаратова никогда не садились звездол
еты Ц им хватало пыльного простора космодрома. Сюда не садились плането
леты старателей и стратосферные джамперы-ракетопланы патруля. Даже Юль
ка, свой человек на Манифесте, не позволяла себе сажать кораблик, гордо зо
вущийся «Der Kenner», «Ценитель», на дикие травы старого аэродрома. Всегда снижа
лась на границе посадочной зоны частного сектора и к башенке прыгунов то
пала пешком.
Как сегодня.
Ц Спортсмены, записавшиеся на восьмой взлет приглашаются на старт… Ц
донес ленивый ветерок. Юлька ускорила шаг.
«Шмель-омега» с открытой задницей-рампой лениво вращал винтом на старт
е. На дорожке перед башней нестройной толпой переминались местные завсе
гдатаи; от разноцветных пестрых комбинезонов рябило в глазах. На верхушк
ах шлемов у некоторых диковинными гребнями торчали трубки видеообъект
ивов Ц Юлька сразу поняла, что прыгать собираются зубры, ГА-шники. Воздуш
ные акробаты. Которые перед раскрытием из собственных тел и конечностей
составляют разнообразные фигуры и комбинации фигур. С поверхности все э
то выглядело весьма впечатляюще, при условии, что наблюдатель обладал до
статочно острым зрением или, на худой конец, широкоугольным телевиком. С
ейчас народ ждал, пока воздух над аэродромом очистится. А пока воздух над
аэродромом цвел десятком выпуклых полусферических куполов, а где-то дал
еко на востоке трудолюбиво жужжал биплан.
Перворазников всегда бросали на полусферических куполах с принудитель
ным раскрытием. Примерно треть из перворазников забывала отключать авт
оматику запаски после раскрытия основного, и с какого-то момента падала
под двумя куполами, похожими на развалившиеся створки морской раковины
такураллии. Сходство усиливалось тем, что купола запасок обычно были све
тлее ткани основных; а у такураллий одна из створок всегда грязная Ц та, ч
то погружена в ил. Красивое зрелище, думала Юлька, но зубры-акробаты почем
у-то отпускали в адрес таких незадачливых прыгунов-«моллюсков» язвител
ьные замечания.
Юлька ступила на дорожку и помахала рукой. Ей замахали в ответ, и со старта
, и с площадки перед башенкой, где на креслах или просто стоя дожидался сво
ей очереди парашютный люд. Громкоговоритель усталым голосом Ирины Тиве
льковой призывал:
Ц Костя Зябликов, срочно подойди на Манифест. Костя Зябликов, срочно под
ойди…
С Юлькой здоровались, перемигивались, кто-то уже тащил ее к освобожденно
му креслу; Юлька, смеясь, упиралась: ей нужно было подняться в башенку, на с
амый верх, в стеклянное гнездо Ирины, откуда велось наблюдение за прыжка
ми.
Одного из перворазников принесло к самой границе поля;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18