Ведь никогда еще сеньора
Себя так круто не вела.



Федерико
Платок весь перепачкан кровью.


Уходят Федерико и Фабьо.


Явление тридцатое


Теодоро.



Теодоро
Нет, если это не любовь, то как
Назвать такой поступок своенравный?
Пошел от фурий род Бельфлоров славный,
Когда их дамы любят нас вот так.

И если знатность наслажденьям враг,
Которые и для неравных равны,
Зачем же суд творить самоуправный
И на любимых заносить кулак?

Ну, что ж, убей! Покорствуя уроку,
Я бы хотел хоть кончик ноготка
Поцеловать карающему року.

Но если ты, прелестная рука,
Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку, –
Тебе одной твоя любовь сладка.


Явление тридцать первое


Тристан, Теодоро.



Тристан
Я норовлю всегда прийти,
Когда разгар событий кончен.
Я – как трусливая шпажонка.



Теодоро
Увы, Тристан!



Тристан
Сеньор! Ой, боже!
У вас платок в крови!



Теодоро
Любовь
Всегда вколачивает с кровью
Науку ревности.



Тристан
Наука,
Я вам скажу, не из веселых.



Теодоро
Дивиться нечему. Графиня
Безумна от тоски любовной,
И так как утолить ее
Она считает недостойным, –
Она разбила мне лицо,
Разбила зеркало, в котором
Ее влюбленная гордыня
Отражена во всем уродстве.



Тристан
Когда Лусия иль Хуана
Со мной из ревности повздорят
И, скажем, издерут когтями
Подаренный когда-то ворот,
Иль, скажем, вырвут клок волос,
Иль исцарапают мне рожу,
Виня в каком-нибудь обмане, –
Я понимаю; что с них спросишь:
Монашеские башмаки,
И на ноге чулок пеньковый.
Но знатной даме уваженье
К себе самой забыть настолько,
Чтоб драться, – извините, нет.



Теодоро
Я сам не знаю. Сил нет больше!
Она меня то обожает,
То вдруг возненавидит злобно.
Не отдает меня Марселе
И не берет сама. Как только
Я отвернусь, она сейчас же
Бежит ко мне и в сети ловит.
Вот уж, поистине, собака
На сене. Просто невозможно!
Сама не ест и есть мешает.
Ни в стороне, ни посередке.



Тристан
Рассказывают, – некий доктор,
Почтенный муж, весьма ученый,
Держал слугу и экономку,
А эти жили в вечной ссоре.
Они бранились за обедом,
За ужином и даже ночью
Его своим будили криком.
Ну, просто он не мог работать.
Однажды, посредине лекций,
Пришлось ему поспешным ходом
Домой вернуться. Входит он
В свои ученье хоромы,
Глядит: слуга и экономка
Почиют в тишине любовной.
Он и воскликнул: «Слава богу,
Хоть на минуту тихо в доме!»
Я жду, что так и с вами будет,
Хоть вы сейчас и в вечной ссоре.


Явление тридцать второе


Диана. Те же.



Диана
Вы здесь?



Теодоро
Сеньора…



Тристан
(в сторону)

Вот уж, бродит,
Как привидение!



Диана
Я только
Узнать, в каком вы состоянье.



Теодоро
Вы сами видите.



Диана
Вам плохо?



Теодоро
Мне хорошо.



Диана
Вы не сказали:
«К услугам вашим».



Теодоро
Вряд ли долго
Могу я быть к услугам вашим,
Когда со мною так жестоки.



Диана
Вы мало знаете.



Теодоро
Так мало,
Что смысл речей – и тот мне темен;
Я ваших слов не понимаю,
Но понимаю звук пощечин.
Когда я вас люблю, вы злитесь,
А не люблю – вы злитесь тоже;
Забуду – пишете мне письма,
И в лютом гневе – если помню;
Хотите, чтоб я понял вас,
И я же глуп, когда вас понял.
Убейте или дайте жить!
Я так страдать не в силах больше.



Диана
Я вас разбила в кровь?



Теодоро
Еще бы!



Диана
А где платок ваш?



Теодоро
Здесь, сеньора.



Диана
Отдайте.



Теодор
Для чего?



Диана
Мне нужно.
Он будет мой, вот с этой кровью.
Сходите от меня к Отавьо.
Ему приказано вам тотчас
Вручить две тысячи эскудо.



Теодоро
Зачем?



Диана
Нашить платков побольше.

(Уходит.)


Явление тридцать третье


Теодоро, Тристан.



Теодоро
Вот небывалые дела!



Тристан
Таких чудес я не запомню.



Теодоро
Дает две тысячи эскудо!



Тристан
За эти деньги смело можно
Стерпеть еще хоть шесть затрещин.



Теодоро
Велит нашить платков побольше –
И мой уносит, весь в крови.



Тристан
Она вам платит цену крови,
Хоть новобрачной тут – ноздря.



Теодоро
Собака укусила больно,
Зато и ластится теперь.



Тристан
И кончится все так же точно,
Как с докторскою экономкой.



Теодоро
Что ж, это было бы неплохо.



ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Улица

Явление первое


Федерико, Рикардо;
поодаль от них Сельо.



Рикардо
И вы при этом были?



Федерико
Да.



Рикардо
Хлестала собственною ручкой?



Федерико
Чтоб это было нахлобучкой,
Хозяйским гневом – никогда.
Когда такая, как она, –
Ведь надо знать мою кузину, –
Себя не помня, бьет мужчину,
Картина, думаю, ясна.
А он, с тех пор – в каком фаворе,
Как весь преобразился вдруг!



Рикардо
Фортуна многих дамских слуг.



Федерико
Она себе готовит горе.
В давно исчезнувшие лета
Философ басню написал
О двух горшках. Когда б он знал,
Как здесь подходит басня эта!
Один был глиняный горшок,
Другой – чугунный или медный;
Их у одной деревни бедной
На берег выбросил поток.
И глиняный посторонился
Чугунного, боясь, что тот
Его толкнет и разобьет.
Урок бы многим пригодился:
В сравненье с женщиной, мужчина –
Горшок чугунный;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24