Воду в чаше пришлось дважды сменить, так быстро мутнела она от пыли и грязи. Ступни едва удалось оттереть, так въелась во все поры земля, целый день сыпавшаяся в башмаки. Ки скребла свои ноги, отмачивала в воде и снова скребла, пока маленькие ступни не стали чистыми и розовыми, как у младенца.
Прохладный ветер, задувавший в окно, обсушил ее кожу без полотенца. Ки уселась на кровать и принялась расплетать сложные узлы своей вдовьей прически. Наконец русая грива легла ей на спину и скрыла ее чуть не до поясницы. Ки тщательно расчесалась, прислушиваясь к легкому потрескиванию щетки, гладившей и чистившей ее волосы. Когда спутанная грива превратилась в гладкую, блестящую волну, Ки вновь заплела ее и связала, как это приличествовало вдове.
Поднявшись, Ки прошла к одежде, развешанной на гвоздях. Волосы, стянутые в тяжелый ком, мягко били ее сзади по шее. Выбор одежд был невелик. Вот та самая коричневая рубашка, совсем не стыдно было бы в ней показаться. Тем более что Лидия зашила ее очень искусно: не зная о починке, и не заметишь. Рядом висели синие, свободного покроя штаны и красочно расшитая безрукавка. В горах и по ту сторону хребта подобная одежда вполне бы сошла, но здесь, в Арфистовом Броде, пожалуй, вызвала бы легкое потрясение.
Взгляд Ки остановился на зеленом платье, отделанном мелкими желтенькими цветочками, том самом, что Кора дала ей для Обряда Отпущения. С того самого вечера Ки его не то что не надевала – даже и не прикасалась. Не хотела лишний раз никому напоминать, в том числе и себе. А вот теперь пальцы сами потянулись погладить мягкую, тонкую ткань. Ки сняла платье с крючка. Что бы она нынче ни надела, они все равно станут думать об этом платье. Так почему бы и нет?.. Ки сунула голову в ворот платья. Потом надела на ноги сандалии на толстой подметке. Несмотря на это, платье все равно так и осталось ей длинновато.
В общей комнате начал уже собираться народ. Большинство, здороваясь с Ки, обнаруживало мало доброжелательства. Да, кое у кого со времени их последней встречи еще не прошли, так сказать, душевные синяки. Ки увидела Холланд: та тихой скороговоркой внушала что-то женщине, нянчившей маленького ребенка. Ки безошибочно угадала, о чем они говорили. Она не торопясь подошла к ним и тронула пальцем крохотную нежно-розовую ножку младенца.
– Ишь, здоровенький… Прямо что твой поросеночек! – Ки как можно шире улыбнулась обеим женщинам сразу. Женщина торопливо кивнула и поспешно отвернулась, внимательно рассматривая что-то на дальней стене. Холланд наградила Ки яростным взглядом и даже не попыталась скрыть злобы.
– Какой стыд, – произнес кто-то вполголоса над самым ухом Ки. Она быстро подняла голову и увидела рядом с собой Хафтора. Хафтор ухмылялся, прикрыв рот ладонью. – Стыд и срам, что ты так долго ждала, Ки. Следовало бы тебе начать дразнить их давно, очень давно…
– Чего ради? – спросила Ки с любопытством.
Веселье смягчило жесткие черты Хафтора, придав безобразному лицу некое обаяние. Огоньки светильников подчеркивали высокие скулы, играли на прядях блестящих черных волос. Темно-синие глаза были полны озорства.
– А чтобы заставить их считаться с тобой, – ответил он Ки. – Покуда они вовсю шепчутся о тебе по углам, а ты шествуешь мимо всех невозмутимо, точно кошка на охоте, у них нет повода питать к тебе уважение. Или изменять свое мнение о тебе. Им вовсе не помешало бы время от времени ощущать на своей шкуре твое остроумие. Тогда они либо станут побаиваться тебя и отвяжутся наконец, либо оценят тебя по достоинству и позволят на равных влиться в семью…
Ки улыбнулась помимо собственной воли:
– Вы с Ларсом что, сговорились, что ли?
Темные брови Хафтора сошлись у переносицы:
– Ларс?.. Нет, он не затевает со мной долгих разговоров. Я так полагаю, копит красноречие для тебя…
– Что ты имеешь в виду? – прямо спросила Ки.
– Я ничего не имею в виду. Разве только то, что Ларс, кажется, освоился с тобой гораздо успешнее, чем кто-либо другой из нас.
– За что, по всей видимости, следует благодарить Руфуса, – сказала Ки, гадая про себя, куда заведет их столь неожиданный поворот разговора. – Он велел Ларсу объяснить мне, каким образом я могу быть здесь полезна. Ларс так и сделал и соответственно несколько раз водил меня с собой на разные работы. А что, ты находишь в этом что-то странное?
– Отнюдь, Ки, отнюдь. Ничего странного, скорее наоборот. Все ясно насквозь, прямо до боли в глазах. Руфус был бы полным ослом, если бы не устроил все именно таким образом…
Ки задумалась было над смыслом его слов, но тут кто-то тихонько тронул ее за рукав. Рядом стоял Ларс и улыбался им обоим.
– Стоит упомянуть Ларса, – проговорил Хафтор, – как он тут как тут и утаскивает тебя прочь, без сомнения, по какому-то очень важному делу…
– Дело действительно безотлагательное, – вежливо ответил Ларс, пропуская словесный яд мимо ушей. И почему у них у всех такое похоронное настроение сегодня, недоуменно подумала Ки. – Моя мать Кора просит, – продолжал Ларс, – чтобы Ки подошла к ней и поприветствовала нашего гостя. Надеюсь, Хафтор, ты не возражаешь, что это важное дело?
– Ну конечно, Ларс, – ответил тот. – Ну конечно. Даже более того: это дело не только важное, но и очень срочное, так что лучше я сам отведу Ки к твоей маме…
И он собрался взять ее под локоток, но Ки гибким движением выскользнула из его рук:
– Спасибо, только я и сама уж как-нибудь доберусь. У вас двоих, я смотрю, намечается какая-то щенячья возня, ну так я в нее впутываться не желаю…
И Ки стремительно удалилась, оставив мужчин смотреть друг на друга. Кора сидела у очага в деревянном кресле, похожем больше на трон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91