– Да! Только так, и никак не иначе!
Затем юлесооский хозяин направляется прямиком в заднюю комнату, останавливается перед Тээле и говорит:
– Заметано! Пусть будет так. Хорошо, что оно еще хотя бы так вышло! Вот, Тээле, вот – кольцо!
С этими словами он сдергивает со своего пальца кольцо и кладет на стол перед невестой.
– Что это такое? – с изумлением спрашивает дочь хозяина Рая.
– Это, – резко отвечает молодой человек, – это так называемое обручальное кольцо, ежели ты еще не знаешь. На этом кольце выгравировано твое имя и завтрашнее число. Теперь у меня нет больше ни тебя, ни завтрашнего дня, так что и это кольцо мне тоже уже ни к чему.
– Что это значит? Подумать только, как на некоторых людей вино действует! Тебя оно вовсе олухом сделало. Хотелось бы мне знать, будет ли у тебя завтра хоть какое-нибудь представление о том, что ты сейчас говоришь и делаешь?
– Не бойся, Тээле, представление будет и далеко не какое-нибудь. Теперь я знаю все. Знаю, что я для тебя был всего лишь чем-то вроде затычки, чем-то вроде запасного номера… до той поры, пока не явится твой настоящий жених, и вот теперь я подаю в отставку. Заметано! Но запомни: я ухожу в отставку добровольно, то есть, я не хочу, чтобы ты и дальше ломала свою своенравную голову и прикидывала, как от меня избавиться. Не бойся, от Йоозепа Тоотса, бывшего Кентукского Льва, избавиться не так-то трудно.
– Ничего не понимаю, – Тээле пожимает плечами.
– Ну чего там понимать!
– Нет, веришь ли, Йоозеп, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. Видишь ли, если я завтра тебе эти слова припомню, ты и сам удивишься, как это тебя угораздило наговорить такое. Будь умницей, надень кольцо на палец, не придуряйся!
– Я это кольцо больше не надену, – возражает Тоотс.
– Ну что же, поступай, как знаешь.
– Именно так я и поступлю.
После этих слов разошедшийся жених берет кольцо со стола и забрасывает его за шкаф.
– Так, – произносит он после этого героического деяния, – теперь ты можешь сидеть здесь, сколько твоей душе угодно, хоть тридцать дней, а вернее, до тех пор, пока в голову тебе не придет какая-нибудь новая блажь. Прощай! Да здравствуют холостяки!
– Да погоди ты, Йоозеп, – произносит Тээле вслед уходящему Тоотсу. – Не пори горячку! Куда ты бежишь?
– Ну, что еще? – спрашивает жених, приостанавливаясь.
– Подойди поближе, не могу же я кричать через всю комнату. Иди ко мне, сядь, вот сюда, на стул, я тебе кое-что скажу.
– Очень интересно!
– Интересно, и еще как! – усмехается дочь хозяина хутора Рая и кладет руку на плечо жениха. – Видишь ли, Йоозеп, ты сказал, что я могу сидеть здесь хоть тридцать дней, не так ли?
– Хм-хью-хьюх. Ну?
– А если мне захочется посидеть тут немного дольше… ну, к примеру, тридцать лет? Что будет тогда?
– Тогда ничего не будет, – повторяет Тоотс недавний ответ Тээле.
– Хорошо же, ну а если я привезу сюда свое пианино, свои книги, свой шкаф и буфет, и… Оо, у меня найдется еще много красивых вещей! Да, да. И если я по вечерам стану играть для тебя на пианино и петь, и почитаю вслух какую-нибудь книгу, а иной раз… так, мимоходом… и поцелую…
В то время как девушка говорит, ее голова все склоняется и склоняется к молодому юлесооскому хозяину, пока выбившийся из прически локон не касается его лба.
– И если мы вместо старого хуторского дома построим новый, побольше и покрасивее… разведем яблоневый сад… пригласим Лесту и Лутса провести у нас лето, и они станут читать нам свои новые стихи и вторую часть повести «Весна»… Как ты думаешь, дорогой Йоозеп, что будет тогда?
– Ну да… и если на тебя снова накатит какая-нибудь блажь…
– …тогда я научу своего любимого Йоозепа, как ему себя вести, если у Тээле испортится настроение.
– Ну до этой премудрости я когда-нибудь и своим умом дойду.
– Тем лучше! Тем лучше! А теперь сделай свое лицо чуточку приветливее и улыбнись… так, хотя бы уголком рта… Так, так, так. Вот видишь, дело начинает двигаться, лед начинает таять. Ну, еще немножечко… все понемножечку да понемножечку, тогда…
– Тогда?
Вместо ответа жених получает от невесты такой сладкий поцелуй, какого, насколько он помнит, никогда прежде не получал. Под потолком пролетает некий маленький ангелок, в знак одобрения кивает своей крохотной кудрявой головкой, словно бы подтверждая, что наконец-то дела в задней комнате хутора Юлесоо опять в порядке.
Внезапно Тээле высвобождается из объятий жениха и испуганно восклицает:
– А кольцо?
– Ну да, видишь теперь, Тээле! – укоряет жених. – Видишь, к чему приводят твои причуды! Черт знает, найдем ли мы это кольцо? Никогда не надо капризничать!
– Чего не надо, так это – читать нотацию и поминать старое, – Тээле прикрывает жениху рот своей красивой рукой. – Посвети мне, я отыщу твое кольцо сама.
* * *
Много смеха и шуток звучит этим вечером в передней комнате юлесооского хутора. Никто из присутствующих даже и не догадывается о том, что совсем недавно происходило во второй половине дома. Киппель наконец-то «заполучил» будущую красу и гордость хутора Юлесоо и разглагольствует, не зная границ. Теперь и он тоже присмотрит себе где-нибудь тут, в паунвереских краях, какую-нибудь вдовушку побогаче и заделается образцовым супругом, холостяцкая жизнь ему, всеконечно, уже поднадоела. Нет, в конце концов, он и землепашцем может заделаться, если обстоятельства того потребуют, при этом он, само собой, разумеется, может продолжать и свое торговое дело, ведь компаньон Энгельсвярк вряд ли легко согласится его, Киппеля, отпустить.
Даже и Лутс вдруг постигает ту непреложную истину, что человеку быть одному негоже, что все ж таки надо бы… Не то живешь на свете каким-то ополовиненным, идешь по жизни сикось-накось, словно однобокий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52