– Предельно правильно! Как писал Багрицкий: «Ну, штабной, бери бумагу, открывай чернила, этой самою рукою Когана убило!» Сейчас зачну вас мучить, Владимир Владимирович. – Никита Ваганов сел. – Дело в том, Владим Владимыч, что «в нашей буче и того лучше», а также «жизнь хороша и жить хорошо!», – Никита Ваганов потер руку об руку. – Счас такое начнется, что хоть всех святых выноси! Это я вам точно говорю, Владимир Владимирович! Эх, какой следователь уголовного розыска пропадает в лице Никиты Ваганова! Мегрэ зеленеет от бессильной зависти!
Он не хвастался, он действительно был наделен всеми качествами, необходимыми следователю: дедукцией, индукцией плюс верной интуицией, и ничего удивительного в этом не было: каждый журналист – следователь в той или иной степени одаренности, а Никита Ваганов был из лучших. Он, например, понимал, что трудные подследственные обычно не имеют вид «крепких орешков», а играют более тонко и верно: откровенность, правдивость, податливость, лживая искренность.
– Благословясь, приступим! – сказал Никита Ваганов, медленно-медленно открывая записную книжку и включая диктофон. – Единственный вопрос, едипственный и гло-о-о-бальный! Почему утоп леса в прошлом году превысил все нормы? Если вы это захотите объяснить наводнением, то я не приму этого объяснения. В классическом труде Сергея Сергеевича Валентинова по лесосплаву черным по белому сказано, что большая вода СНИЖАЕТ УТОП!
Лиминский, подумав, неторопливо ответил:
– Я высоко ценю покойного Сергея Сергеевича, мне с ним довелось работать на заре туманной юности, но Сергей Сергеевич приводит общий случай, когда большая вода ведет себя по-человечески, а не так, как прошлой весной! – Он прищурился. – Вам же известно, что наводнение продлилось всего две недели, что спад воды не был по-сте-пенным!
Никита Ваганов что-то старательно записал в блокнот, что-то изменил в режиме работы диктофона и сказал:
– Если вы правы, Владимир Владимирович, то резонно спросить: почему нет высокого утопа в Ерайской сплавной конторе, где молевой сплав проводился на пяти реках?
– Семечки, а не вопрос! – Лиминский легкомысленно разулыбался. – Дело в том, что Александр Маркович Шерстобитов играет с оловянными солдатиками. Сверхчестность! Он не захотел принять утоп. Да он ему и не был нужен… Рубки в новом массиве, естественно, были прибереговыми, леспромхозы создали запас излишнего леса – вольно же ему было беситься, если за две недели наводнения он успел весь лес пустить по большой воде. А утоп у него такой же необыкновенный, как и в других сплавконторах… Слушайте, Никита Борисович, нет ли у вас за пазухой вопроса посолиднее.
– Минуточку! Будет вопрос посолиднее.
Никита Ваганов мыслил медленно, но верно. Он хотел понять, выгодно ли Владимиру Лиминскому сделать явной историю с утопом леса? Мог ли он, прямой исполнитель воли Пермитина, рассчитывать на выгоду для себя, если над теми, кто жестко приказывал ему творить беззакония, разразится гроза? На трезвый взгляд получалось, что ничего, кроме шишек, Лиминский не мог получить. События ведь происходили не в детском саду: «А Петька велел мне насыпать песок в кровать Валеры!»
Никита Ваганов спросил:
– Хорошо, но отчего же нет лишнего утопа и в Татарской сплавной конторе, где директором Олег Олегович Прончатов? Он тоже пижонит?
– Пижонит, – ответил Лиминский и рассмеялся. – У Олегушки Прончатова, моего друга, всегда есть в заначке пяток тысяч кубиков. Он без этого не живет, можете мне поверить. Это та еще бестия! А утоп у него тоже необыкновенный.
– То есть больше нормы?
– Больше, естественно. Наводнение! Такого не наблюдалось в течение семидесяти лет, чуете?!
– Хорошо, Владимир Владимирович, предположим, что такого наводнения не было в течение семидесяти лет, но как вы объясните такой факт? За пять последних лет количество рек с молевым сплавом сократилось примерно на сорок процентов. Это так?
– И не иначе!
– Количество рек сократилось, а утоп равен утопу тысяча девятьсот сорок девятого года. Это ли не страх божий?
Лиминский пожал плечами, на Лиминского цифры подействовали.
– Вы уверены, что это так?
– Арифметика, Владимир Владимирович.
– Откуда взята арифметика?
– Из доклада главного инженера комбината.
– А середину этой арифметики вы просчитывали?
– Конечно! – Никита Ваганов зачем-то плавно повел левой рукой. – Неувязочка, кромешная неувязочка, Вдим Вдимыч!
– Вы думаете?
– Уверяю вас!
Они замолчали в раздумье. Лиминский, видимо, соображал, куда беседа его может завести сегодня, когда еще неизвестно, как ответил на эти же вопросы Ваганова главный инженер комбината.
Лиминский озадаченно сказал:
– Поразительно, что мне не пришло на ум произвести сравнительный анализ. Текучка, мать ее распротак! Но я обдумаю вашу цифирь, Никита Борисович. Любопытненько! Поедем дальше… У вас имеются еще вопросы?
– Да! Ряд вопросов, дорогой Владимир Владимирович, ряд вопросов… Вот такой. Не спрашиваю о перевыполнении, спрашиваю: выполнил ли бы план комбинат, если бы не добился списания двадцати пяти тысяч кубометров на утоп, двадцати на обсушку и вырубку прибрежных кедровников? Вот какой примитивный вопрос, Владимир Владимирович. Кажется, из той же арифметики ясно, что план был бы не выполнен, но это я хочу слышать из ваших уст, а?
– План был бы выполнен!
– Ого! Каким же образом?
– Обыкновенным, то есть таким, каким он и был выполнен. На перевалочные комбинаты поступило такое количество леса, которое обеспечивало не только выполнение, но и перевыполнение плана. Министерство учло судоходную обстановку и особенности молевого сплава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144