3 Мы не станем вас убеждать, что положение было легким. Оно восхитило бы лорда Икенхема, который не любил монотонного течения жизни, но племянник его задрожал с головы до ног.
В отличие от собратьев по клубу, легко подкупавших стражей порядка, а во время регаты воровавших у них шлемы, Мартышка боялся полисменов. Потому он и вспоминал с такой скорбью собачьи бега, где страж, удивительно похожий на нынешнего, держал его за шкирку и рекомендовал не рыпаться.
Сейчас он слабо улыбнулся и произнес:
— Здравствуйте…
— Здрассь, — холодно ответил Поттер. — Что тут такое?
— Где?
— Тут. Что вы делаете в чужом доме?
— Меня пригласили.
— Хо!
Мартышке показалось, что положение, и так нелегкое, становится все труднее. Поэтому он обрадовался, когда их рандеву нарушила коренастая, решительная девица с голубыми глазами и вздернутым носом, судя по одежде — горничная. Она с интересом посмотрела на эту жанровую сцену.
— Гарольд, — сказала девица, — откуда ты взялся? А это еще кто?
— Неизвестный субъект, — отвечал ей Поттер. — Обнаружен в чужом доме.
Мартышка обиделся:
— Ну что вы заладили: «в чужом», «в чужом»! Меня пригласили. Дорогая… простите, не знаю, как вас зовут…
— Мисс Бин, моя невеста, — сообщил полисмен учтиво, но не радушно.
— Вот как? Поздравляю. Пип-пип!
— Пип-пип! — отвечала девица.
— Желаю счастья. Так вот, меня сюда пригласили. Я приехал на несколько дней. Моя фамилия Твистлтон, я — жених мисс Гермионы. Конечно, вы обо мне слышали.
— Наша мисс, — согласилась девица, — выходит замуж за Твистлтона.
— Ну вот!
— Джейн слышала за обедом, что он приедет погостить. Гарольд, это он и есть.
— Молодец! — похвалил ее Мартышка, она ему вообще понравилась. — Именно. Я — это он. Прочитайте вот тут, на ярлычке: «Р. Г. Твистлтон». Черным по белому, один из самых почтенных портных.
— Может, это чужой пиджак, — не сдался Поттер.
Мартышка взглянул на него.
— Не шутите так, мой дорогой, — посоветовал он. — Вот что, позвоните викарию, там хозяева, и спросите, видал меня сэр Эйлмер или нет!
— А вы его видели?
— Конечно.
Констебля это убедило.
— Ну, ладно. Простите, служба.
— Ничего, ничего.
— Тогда до свидания. Элзи, чаем не напоишь?
Элзи Бин вздернула носик:
— Иди на кухню, бери сам. Там твоя сестрица. У кухарки.
Поттер задумался. Жажда и любовь разрывали его на части. С прискорбием сообщим, что победила жажда.
— Пойду, горло промочу, — сказал он и впрямь пошел.
Элзи проводила укоризненным взором синюю спину.
— Да уж, сестрица! — заметила она с такой горечью, что Мартышка подумал: «Дева в беде» — и, вытирая лоб, искоса взглянул на нее.
— Вам не нравится его сестра?
— Да уж, прямо скажем.
— Если они похожи, я вас понимаю. А что с ней такое?
Несмотря на многократные напоминания, Элзи Бин не обрела той сдержанности, какой отличается вышколенная служанка. Когда надо бы ответить вышестоящим: «Да, сэр» или «Нет, мэм», она изливала душу; а уж теперь к тому же перед ней был гость.
— Вот что, — ответила она. — Из-за нее он никак не уйдет. Точит и точит: «Не уходи», «Не слушай эту Элзи». Никаких сил нету!
Мартышка сосредоточился.
— Сейчас, сейчас, — сказал он. — Я не все понял. Вы хотите, чтобы он ушел со службы?
— Ага.
— А сестра не хочет. Понятно. Чем же плоха его служба? — спросил он. Человек, служивший в суде, умеет задавать вопросы.
Элзи Бин, однако, вопросу удивилась.
— Как это чем? Да их все терпеть не могут! Если б я дома сказала, они бы так и сели. Брат в сентябре выходит, шутка ли! Мы из Боттлтон-Ист, — пояснила она.
Мартышка вдумчиво кивнул. Он все понял. Дочери Лондона, особенно столь оживленного района, как Боттлтон-Ист, претит союз с человеком, хватающим других за шкирку. Если же учесть несчастье с братом, можно легко представить, что множество дядюшек и кузенов сочтут такой союз пятном на семейном гербе.
— Понятно, — признал он. — А что он тогда будет делать? Работу найти нелегко.
— Купит кабачок, — объяснила Элзи. — У него есть триста фунтов. Выиграл в футбольное лото.
— Везет же людям!
— Только сестра мешает. Я все говорю: «Ну, Гарольд!», а он усы жует и молчит. Ничего, подождем, — философически прибавила она. — А это что на полу?
— Я тут уронил одну штуку.
— Хозяин знает?
— Как не знать! Поговорили…
— И он вам голову не отъел?
— Вроде бы собирался, но передумал. Трудный характер, а?
— Одно слово, титан, — сказала Элзи.
Мартышка вышел в холл. Экспонаты ему приелись, он хотел спокойно поразмыслить. Ему было приятно, что мнение о сэре Эйлмере подтвердила девица, хорошо знакомая с ним.
Титан? Не без того. К деспотичным людям Мартышка относился примерно так, как жители Боттлтон-Ист — к служителям закона. Он и боялся их, и недолюбливал. Видимо, союз с Гермионой труднее, чем ему казалось.
— А хозяйка? — поинтересовался он. — Вроде бы не людоед.
— Да, она получше, — согласилась Элзи Бин. — А лучше всех — мистер Уильям.
— Это еще кто?
— Их племянник, мистер Окшот.
— Ах да, забыл! Мы с ним дружили. Такой розовый.
— Красный, как кетчуп. Это он загорел, в Бразилии. Он мне сегодня рассказывал, там стреляют птиц ядовитыми стрелами.
— Ядовитыми?
— Ага. Из таких трубок.
При всей своей вежливости Мартышка молчать не мог. Он помнил «Юных исследователей Амазонки».
— Нет.
— А он говорит, да.
— Шутит. Отравленными стрелами они убивают родственников. Ну, подумайте! Зачем им эти птицы? Для еды. Значит, они сами отравятся. Съел — и крышка. Они, конечно, идиоты, но не такие же! Птиц они стреляют так: делают рогатку, — он вынул носовой платок и завязал петлей, — берут камень, — он взял пресс-папье, — крутят над головой… Ой, господи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45