Возле генерала он споткнулся и случайно, но довольно болезненно, задел его плечом.— Извините, ради Бога! — сказал он.— Человек у стойки, — скороговоркой ответил ему генерал. — Проследить. Если один — взять. Доставить ко мне на дачу. И допросить. Ключи от машины и дачи в урне на входе. Я — у себя.Генерал вышел на улицу, подошел к урне и бросил в нее скомканный авиационный билет. Вместе с ключами от дачи.Генералу ничего не оставалось, как вернуться на свое рабочее место. Где стены помогали. И переждать опасность в хорошо укрепленном командирском блиндаже. Отправив на передний край, на разборку и выяснение ситуации рядовой состав. На который все и свалить, если гражданин Иванов представляет не себя, а чьи-то играющие против генерала силы. А если себя, то допросить и шлепнуть. Потому что больше его терпеть невозможно!Спустя три минуты после ухода генерала к урне подошел капитан Борец и, случайно уронив в нее авторучку, поднял. Вместе с ключами.Еще через двенадцать минут из здания вокзала вышел гражданин Иванов. И пошел к автобусной остановке. Следом за ним двинулись четыре держащиеся поодиночке фигуры.— Пугало садится в рейсовый автобус в сопровождении «чужих», — доложили Первому. — Что делать с «чужими»? Сообщите, брать ли «чужих»?— Отставить брать! «Чужим» не препятствовать. Организовать сопровождение автобуса. Наблюдателей ближнего круга убрать! — распорядился Первый.В стороны от автобуса разошлись несколько неприметных мужчин.— Но они же возьмут его! — удивился майор Проскурин.— Пусть берут, — сказал генерал Трофимов.— И убьют...— Очень хорошо, что убьют. Если они его убьют, мы получим дополнительный аргумент в борьбе против фигуранта. И получим возможность подчинить его своей воле. Потому что против убийства прокурор возражать не сможет. Против чистой воды уголовщины никакие связи не помогут. Нам желательно прямое преступление. Нам нужно это преступление.А Иванов... Иванов свое дело сделал. Иванова можно выводить из игры. Лучше чужими руками... Глава семьдесят первая Иванов Иван Иванович уже четвертый час катался на городском транспорте. По определенному ему маршруту «куда глаза глядят». Вначале его глаза глядели в сторону центра. Потом на север. Потом на юг.Иван Иванович садился в автобус, выходил из автобуса, перебирался в троллейбус, из него в трамвай и снова в троллейбус. И во все эти троллейбусы, автобусы и трамваи садились его старающиеся оставаться невидимыми спутники. Если трамвай был двойной — они садились во второй вагон, когда Иванов ехал в первом. Или в первый. Если он облюбовывал второй. В автобусах-гармошках они устраивались в дальнем от Иванова конце салона. Но во всех случаях, где бы ни находились, они очень внимательно отсматривали окружающих пассажиров, чтобы не пропустить дважды мелькнувшее лицо. Потому что дважды мелькнувшее лицо могло свидетельствовать о слежке. Но такие лица не мелькали. Только разные лица. Разные мужские, женские и детские лица уже четыре часа подряд.Слежки не было. А транспорту оставалось ходить еще только час. И значит, пора было на что-то решаться...Может быть, даже сейчас решаться. Потому что Трамвай был практически пуст. Если не считать семерых пассажиров: Ивана Ивановича, четверых, во главе с командиром, бойцов и еще какой-то случайной парочки на переднем сиденье. Почему бы и не сейчас. Если все равно...Капитан Борец кивнул одному из бойцов на засидевшуюся в трамвае парочку. Тот встал и пошел вперед. Он подошел, навис над мешающими операции пассажирами и хамоватым голосом спросил:— А у вас билеты есть?— Тебе чего надо? — спросил, отвлекшись от созерцания любимого профиля, парень.— Билеты надо.— Да пошел ты...К первому «контролеру» подошел еще один.— Ты чего грубишь при исполнении? — спросил он. — Давай билет или плати штраф.Парень оценил фигуры «контролеров» и вытащил из кармана штраф.— И за телку тоже, — потребовали «контролеры». Парень вытащил еще несколько купюр. Ну что за идиот попался! Вместо того чтобы тикать из трамвая, он деньгами сорит.— Мало, — сказали «контролеры», — платите по ночному тарифу.— А это сколько?— Это втрое.Парень потянулся к карману.— Впятеро, — поправил один «контролер» другого.— Да вы что, мужики! Озверели, что ли?— Тогда покиньте транспорт. Во избежание... Безбилетник поднялся и увлек за собой девушку. Посторонние лица покинули салон.Капитан Борец подошел к сиденью, где безучастно сидел гражданин Иванов.— У вас свободно? — спросил он. Иванов кивнул.Капитан плюхнулся на сиденье. На сиденье сзади сели два его бойца. И спереди один. «Объект» оказался в коробочке.— Время не скажешь? — спросил капитан.— Что?— Время, говорю, скажи!Иванов машинально потянул вверх по руке рукав пиджака. И в то же мгновение в кисти ему вцепились две руки. Еще две в плечи, жестко вжимая тело в сиденье. И еще две в горло.Чей-то оттопыренный большой палец сноровисто нащупал его сонную артерию и вдавился в кожу, пережимая ток крови, направленный в мозг.В глазах у Ивана Ивановича потемнело, и он потерял сознание.— Не давай ему приходить в себя. Дави его, — распорядился капитан. — До машины продержим, там пристукнем, чтобы не трепыхался, привезем, приведем в порядок и учиним допрос. Как тому «языку». По законам военного времени. Так что скажет... Все скажет. Даже то, что не знает, скажет. Никуда не денется...Бойцы подхватили бесчувственное тело на руки и, приговаривая: «И где же ты так набрался, пьянь?» — поволокли к выходу из трамвая...— Первый, говорит Седьмой. Пугало упаковано. Как слышите меня?— Слышу вас.— Что нам делать?— Ничего не делать. Сопровождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106