..В горотделе Старкова ожидало начальство.— Ну?— Что «ну»?— Ты дурочку не валяй. Что там на месте?— Гражданин Иванов там на месте.— Да ты что?! Снова Иванов?— Он самый. По крайней мере если верить показаниям соседки. Которая его в первый раз опознала.— И что? Он снова кого-нибудь?..— Пока ничего определенного сказать не могу. Надо ждать заключения экспертов. Но пистолет в его руке видели. Точно.— Значит, видели... Значит, снова он за свое. Помяни мое слово, так просто он бы там пистолетом не размахивал. Он так просто пистолет не вытаскивает. Только по делу...Прав был начальник. Пришедшие некоторое время спустя результаты патологоанатомических, баллистических и прочих экспертиз неопровержимо свидетельствовали, что из проходившего по прежним делам пистолета были убиты по меньшей мере трое и еще один тяжело ранен. То есть пули, извлеченные патологоанатомами из тел убитых и хирургами из брюшной полости раненого, были идентичны пулям, извлеченным из тел погибших на улице Агрономической, а также пуле, найденной в том же подъезде двумя неделями раньше, и предположительно соответствовали пистолету, принадлежащему гражданину Иванову. Потому что там, где появлялся гражданин Иванов, объявлялись соответствующего калибра и рисунка пули. В телах убитых этими пулями людей объявлялись...И что же это тогда получается? Получается, что к тем шести трупам надо приплюсовать еще три. И одного тяжелораненого. Итого, считай, десять.Десять!Ну, Иванов! Который Иван Иванович... Глава сорок пятая Папа сидел в кресле возле камина, в котором жарко горели сухие бревна. Папа любил сидеть в морозные дни возле горящего камина, наблюдая живую игру пламени. Это было проявлением особого шика. Чтобы Папе не было жарко, сзади него на полную мощность работали два вмонтированных в окна кондиционера. Папа мог позволить себе делать морозный день летом.Папе зачитывали только что доставленные ему акты судебно-медицинских, баллистических и прочих экспертиз. Из милиции доставленные.— На месте преступления были обнаружены гильзы от пистолетов... калибра... в количестве... Пули калибра... в количестве... — бубнил менее шустрый, чем всегда, Шустрый.— Слушай, как там строительство идет?— Какое строительство?— На садовом участке. Куда мы технику и стройматериалы послали.— Ах, строительство... Нормально идет. Стены поставили. Крышу подвели. Завтра отделку начинают.— Качественно работают?— Обижаешь, Папа!— Ну ладно. Ты проследи, чтобы там все было нормально. Чтобы без брака. Чтобы культурненько, без всяких там выражений. Лично сам проследи.— Сделаю, Папа! Как скажешь.— Ну, тогда давай дальше читай.— ...Сравнительный анализ показал идентичность пуль, проходящих по делу... и пуль... Отсюда можно сделать вывод...— Значит, говоришь, из одного шпалера шмаляли? — лениво переспросил Папа.— Из одного! Из того самого! Я же тебе говорил, Папа, это он! Он, гад! Троих наших из своей пушки положил! И ушел! Снова ушел! Один ушел.— А тот, второй?— Тот не ушел. Того братва замочила. Набила свинцом, как пудовую гирю!— Почему не попытались взять живым?— Потому что живым его было не взять. Если самим не зажмуриться! Он такой же, как тот гад Иванов. Только Иванов круче будет. Этого мы ущучили, а Иванов ушел! Он всегда уходит! Потому что главный! Ну гадом буду — самый главный!Наши на что из автоматов шмаляли, а они только из пистолетов, так они все равно наших пятерых положили, а наши их только одного!— Так, может, это не они такие крутые, а твоя братва фраера зеленые?— Не. За свою братву я уверен. Моя братва народу положила больше, чем звезд на небе.— А они братву положили?— Положили... Я же говорю — они крутизна.— Одних твоих положили или, может, еще кого?— Еще положили.— Кого?— Там четыре каких-то кента вылезли. В самом начале.— Каких?— Не знаю. Папа. Но тоже крутые. Все в камуфляже. С одинаковыми автоматами. Ни хрена не боятся. Шмаляют, как в боевиках про этого, про Бонда.— Почему ты мне о них ничего не говорил?— Я думал, тебе про них неинтересно.— Я сам решаю, что мне интересно, что нет. Прошляпил? И тех прошляпил, и этих тоже?— Ну, Папа...— Не вертись, как уж под сапогом! Поди, вместо того чтобы за улицей глядеть, пиво жрали да на телок зенки пялили?— Папа?!— Жрали и пялили! И оттого прошляпили! Или ты думал, я не узнаю? Дурак! Я все про тебя знаю. Даже то, что ты про себя не знаешь. А ты хотел скрыть...— Не, я бы сказал, Папа. Ты же меня знаешь.— Как они там, эти кенты твои, оказались?— Не знаю, как оказались. Как из-под земли оказались. Раньше нас.— Что они делали?— В том-то и дело! Они хотели охранников того Иванова мочить. И его самого.— А вы?— Мы подоспели. Тютелька в тютельку. И сказали, чтобы они не выдрючивались, побросали пушки и свои клешни задрали.— А они?— Они шмалять начали. Сволочи.— Ну?— Ну и мы тоже! И всех их положили! Ну ты же знаешь, если братву обидеть...— Вы одни стреляли? Или?.. Смотри, я потом по ментовским экспертизам проверю.— Одни. То есть не только. Эти, которые с Ивановым, тоже. А кто попал, не знаю. Ну убей — не знаю! Там такая мочиловка пошла...— Значит, кенты наезжали на спецов, вы встряли и поволокли — на кентов, кенты шмальнули в вас, вы в них, и спецы тоже в них? Потом вы гнали спецов, пока не замочили? Причем замочили одного, а бежали двое? — подвел баланс Папа на понятном подчиненному языке.— Ну точно! Все так и было.— А куда же второй делся?— Не знаю, Папа! Как сквозь стены! Вначале они все время вместе были, и шмаляли вместе, и базарили вместе. И на улице, и в подъезде. А потом, когда легавые со всех сторон понаехали, мы крышами уходить стали. Только на крыше этих двоих уже не было. Один был, которого мы замочили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106