— Насколько я знаю, даймё запрещено иметь дома в Мияко. Странные вопросы вы задаете.
— Вы поддерживаете какие-нибудь отношения с местными монахами?
— Конечно. Они совершают обряды во дворце. — Исидзё сложил руки на груди. — У меня создается впечатление, что вы собираетесь обвинить меня еще в чем-то, помимо убийств. Прошу вас высказаться прямо, чтобы я мог защищаться.
Хотя Исидзё выглядел безвинной овечкой, Сано ему не верил. Ветеран придворной политики в совершенстве владел приемами маскировки, а его клан веками плел заговоры.
— Если вы не знакомы с даймё Ибэ, то, наверное, имеете тесные связи с самурайскими кланами провинции, например с Курода и Мицу.
— Многие из нашего клана породнились с ними, — признал Исидзё спокойно, поскольку повсеместно существовала практика добиваться общественного положения через связи с императорским двором и обогащаться за счет браков с представителями региональных верхушек.
— Значит, у вас была возможность изучать вместе с Курода и Мицу боевые искусства?
— Возможность — да, особого желания — нет, — поморщился Правый министр. — Мы при дворе рады приносить пользу своими знаниями самурайскому сословию. Но при всем нашем уважении к нему мы предпочитаем не перенимать чуждую культуру.
«Культура движется в обоих направлениях», — мысленно усмехнулся Сано. Дети даймё получали образование вместе со своими именитыми родичами, а те познавали бусидо под руководством родственников-самураев. Сано ощущал сильную волю под изысканными манерами Исидзё, воля же лежала в основе киаи — подходящего оружия для придворного, который нуждается в средствах защиты или нападения.
— Если вы выяснили то, что хотели, — сказал Исидзё, — отпустите меня. Мне действительно нужно идти. К дочери.
— Последний вопрос. — Сано помедлил.
Ему хотелось спросить: «Чего вы боитесь, что скрываете?» Вместо этого он поинтересовался:
— Нельзя ли встретиться с его величеством императором Томохито, госпожой Дзёкио и принцем Момодзоно без предварительной договоренности?
— Это противоречит правилам, но полагаю, для вас можно сделать исключение.
«То, что он скрывает, видимо, очень важно, — заключил Сано. — Не зря он с такой готовностью пошел на нарушение. Все, что угодно, лишь бы избежать дальнейших вопросов».
— Я провожу вас к императору прямо сейчас.
— Благодарю вас.
Исидзё двинулся к двери, Сано — за ним. Не успел министр коснуться ручки, как сёсакан обхватил его на уровне груди. Исидзё дернулся. Сано с изумлением ощутил, какие у него крепкие, тренированные мускулы. Теперь оставалось выяснить, владеет ли он киаи. Если да, то он убьет Сано шепотом, большей силы звука при столь тесном контакте не потребуется.
— Помогите, помогите! — крикнул Исидзё.
Сано разжал объятия. Правый министр в гневе повернулся к нему. Щеки пунцовые, глаза мечут молнии.
— Я знаю, для чего вы сделали это, — сказал он, оправляя кимоно. — Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Вы мне чуть кости не переломали.
— Если дело только в этом, прошу прощения, — ответил Сано, сообразив, что сглупил. Ведь «крик души» не инстинктивная реакция на агрессию, а оружие, которое сознательно применяют. Или не применяют.
21
Пятьдесят конных самураев, вооруженных до зубов, остановились у ворот полицейского управления. Канцлер Янагисава спешился:
— Ждите здесь.
— К чему эта задержка? — спросил детектив Марумэ.
— Разве мы не должны следовать прямо к дому даймё Ибэ? — добавил детектив Фукида.
Вешая шлем на седло, Янагисава едва не сорвался на брань. Его собственные вассалы ни за что не посмели бы задавать ему вопросы. Сначала обстоятельства вынудили его пойти на сотрудничество с проклятым сёсаканом, теперь заставляют отчитываться перед подчиненными сёсакана... Да что за наказание такое! Невыносимое унижение!
— У меня здесь дело, — бросил канцлер, пересек ворота и вошел в главное здание.
Два досина слонялись возле высокого помоста, на котором за столом, заваленным книгами, сидел клерк.
Янагисава миновал помост, отодвинул дверь и очутился в коридоре.
— Хосина! — крикнул он.
За спиной выросли Марумэ и Фукида.
— Его тут нет, — сказал Марумэ.
— Прошу вас, пойдемте отсюда, — добавил Фукида.
— Если ёрики здесь нет, то почему вы так торопитесь остановить меня? — Янагисава двинулся вперед. — Вы думали, я не найду заложника вашего хозяина, но я нашел.
Это было нелегко. У Хосины в полиции были верные друзья, никто из них не выдал его. Лишь поздно ночью агенты доложили Янагисаве, где Сано спрятал ёрики.
Канцлер чувствовал себя вдвойне обманутым. Несколько часов, проведенных с Хосиной в доме над рекой, произвели на него неизгладимое впечатление. Яростный секс перемежался разговорами о жизни, о политике, об искусстве. Янагисава испытал такую близость, какой не имел ни с одним партнером прежде. Под конец на него снизошло необыкновенное умиротворение, одновременно он почувствовал колоссальный прилив энергии.
На прощание они подняли чашки с сакэ.
— За успех предприятия, — сказал ёрики.
— За лучшего полицейского офицера Мияко, прекрасного товарища и ценного помощника, — отозвался Янагисава.
Они выпили. Лицо Хосины отразило робкую надежду. Он посмотрел в чашку.
— Но я ваш товарищ и помощник на краткий период.
— Ах да...
— Я представляю, какие неудобства вы испытываете вдалеке от Эдо. Трудно рассчитывать, что вы еще раз приедете в Мияко. Я же в силу служебной загруженности вряд ли могу навестить вас в замке сёгуна. Так что, — ёрики пожал плечами с наигранной небрежностью, — вскоре мы расстанемся навсегда. — Он опустил чашку на столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90