Платье приятной тяжестью ощущалось на теле, шелк цвета вина был гладким на ощупь.
Чувствуя себя другой, Энни прошлась по комнате и присела в реверансе перед воображаемыми гостями. Снова и снова она смотрелась в узкое зеркало в золотой раме, вертелась во все стороны, чтобы получше разглядеть себя.
Как замечательно она выглядит; коротко подстриженные волосы спрятаны под мантильей, модное платье делает фигуру более женственной. В этом наряде Энни совершенно не похожа на того худого, нескладного мальчишку, каким была все это время. Она подошла к высокому узкому окну и через прорези ставен посмотрела наружу. Улица внизу была покрыта пудрой серой пыли. По ней сновали рабочие и моряки. Несколько бродячих собак рылись в куче отбросов, возвышавшейся у дома напротив. На рыночную площадь спешил какой-то торговец, неся в руках бамбуковую клеть с цыплятами.
Энни чувствовала себя странным образом отчужденной от всего населения Номбре-де-Диоса. До недавнего времени ее вполне устраивала роль мальчишки-писаря у Родриго. Теперь она поймала себя на мысли о том, что все чаще чувствует томление, о котором истинная леди не должна и думать.
Родриго предупреждал ее, что такие изменения могут прийти. Запинаясь в поисках подходящих слов, он пытался объяснить, что с ней происходит, когда у нее начались ежемесячные проблемы и она едва не обезумела от страха. Тогда он помог ей. Сможет ли помочь сейчас? И как он сумеет это сделать, если она не в состоянии объяснить, что ощущает.
– Ага!
Сильные руки схватили ее сзади за талию. Потеряв дар речи, она ощутила, как мягкие теплые губы коснулись шеи и горячий шепот обжег ухо.
– Так быстро вернулась, милая?
Энни стремительно отскочила в сторону и повернулась лицом к Родриго.
– Ради всего святого, Родриго, что с вами?
– Энни? – его лицо побледнело, и он так отшатнулся от нее, словно она была раскаленным куском угля. – Какого черта ты здесь делаешь?
Тут девушку охватило какое-то неосознанное чувство. Она прижалась спиной к стене. Лицо горело, ноги дрожали, ей было неловко. Тело от прикосновения Родриго словно онемело. Шея в том месте, где касались его губы, горела.
– Я… Я просто примеряла платье Валерии, – пролепетала она, вынимая из волос гребни и снимая мантилью.
Испуг Родриго прошел и уступил место радости. Он забрал у нее мантилью. Без нее она выглядела такой дорогой его сердцу и в то же время нелепой. Плохо подстриженные волосы делали шею и плечи непропорционально худыми. В широко распахнутых глазах светился стыд и испуг. Их выражение тронуло Родриго.
– Все в порядке, мучача. Ты не сделала ничего плохого. Это мне не следовало подкрадываться к тебе.
– Вы думали, что я – Валерия?
– Ты стояла ко мне спиной, в ее комнате и в ее одежде. Что еще я мог подумать? Прости, Энни, мне очень жаль.
Жаль? Когда он держал ее в объятиях, у него возникло какое-то странное чувство, которое не прошло даже сейчас. Господи, помоги!
– Вы любовники, да? – спросила Энни. – Вы с Валерией – любовники?
«Пока нет», – подумал Родриго. И не из-за недостатка желания с его стороны. Просто, когда дело касалось этой женщины, у него возникало какое-то дурацкое, никому не нужное чувство чести.
– Ты не должна так говорить, – строго сказал он. – Молодым знатным дамам не подобает так вести себя.
Энни горько засмеялась:
– Это я-то молодая знатная дама? Придумайте другую шутку, Родриго, потому что в этой я не нахожу ничего смешного.
Успокоившись, он кончиком пальца приподнял ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Но ведь весь этот маскарад был твоей идеей, и только твоей. Ты просто заставила меня подыгрывать тебе. К моему немалому удивлению, это сработало. Но, что бы ты ни носила, ты все равно остаешься принцессой королевской крови.
– Вы думаете, этим можно утешиться? – прошептала девушка. – Может, мне следует отправиться за океан и объявить себя наследницей английского престола?
– Не говори глупости. В чем дело, Энни? Что с тобой?
Она глубоко вздохнула и привычным движением попыталась засунуть руки в карманы. Только на платье не было карманов. Руки ее скользнули по блестящему шелку.
– Не знаю. Просто иногда я испытываю ужасное чувство неудовлетворения.
– В твоем возрасте это случается со всеми. Когда мне было пятнадцать, я злился на весь белый свет.
Энни подбоченилась. Мальчишечьи привычки стали уже ее второй натурой. Родриго почувствовал себя виноватым в том, что позволил ей разыгрывать мальчишку, заставляя выполнять мужскую работу в казначействе. Вероятно, настало время прекратить этот эксперимент.
– Но вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Энни.
– На какой вопрос?
– Вы с Валерией – любовники?
– Это не твое дело.
– Полагаю, это означает «да».
– Нечего тут полагать, Энни. Что ты знаешь о любовных делах?
– Все!
По лицу Энни было видно, что она лжет, но Родриго не стал обращать на это внимание.
– Достаточно, чтобы понять, что для Валерии такое положение – бесчестье. Вы должны жениться на ней.
– Жениться на ней? Не говори глупости! Я не могу жениться на ней.
– Она красива, воспитанна и образованна.
– Но она еще и… – Родриго резко оборвал себя, но было поздно.
– Еврейка, – глухим голосом, в котором ясно слышалось осуждение, закончила за него девушка. – Ведь именно это вы хотели сказать?
– Это не то, что ты думаешь, Энни. И я не собираюсь отвечать перед дерзким ребенком за свои поступки.
Ее пальцы впились ему в грудь.
– Вы лицемер. Ваша собственная мать наполовину еврейка. Вы что, презираете народ своей матери? Почему бы тогда вам не стать солдатом Христа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110