– Интересно, кто напал на нас на этот раз? Французы? Или, может быть, голландцы? Но уж точно не кимаруны. Они не могли повторить набег через такой короткий промежуток времени.
– Нет, у кимарунов нет мушкетов.
– И у церковников тоже, – Валерия снова вздрогнула.
Энни положила руку ей на плечо:
– Инквизиция не стала бы устраивать облаву в городе ночью.
Валерия кивнула. Она, казалось, немного успокоилась, но новые вспышки мушкетного огня, крики людей и ржание лошадей опять растревожили ее.
– Ты думаешь, его могут ранить, – Энни сжала руку Валерии.
– Родриго? Нет, это невозможно.
Девушка хотела ободрить Валерию, но сама мучилась сомнениями и чувством вины. После разговора с английским шпионом ее разрывали противоречивые желания: с одной стороны, ей хотелось все рассказать Родриго, с другой – Энни не могла нарушить обещание, хотя бы и силой вырванное у нее англичанином. Она так и не сказала ничего даже Родриго.
Сейчас Анна Блайт де Карваль была уверена, что сегодняшняя битва – результат ее молчания. От чувства горькой вины у нее сжималось горло. Если погибнут невинные люди, виновата будет только она.
– Никогда не прощу себе, если с Родриго что-нибудь случится, – прошептала девушка.
– Ты ни в чем не виновата, – Валерия ударила кулаком по подоконнику. – Я не должна была отпускать его, пока… – она не договорила и закрыла глаза.
– Вы любите его? – спросила Энни.
– Да, – прямой ответ говорил о многом.
На лице Валерии отразилась такая мука, что у Энни сжалось сердце.
Девушка никогда не испытывала такой сильной, безнадежной любви. Выражение лица Валерии всякий раз убеждало ее, что любовь – не то состояние, к которому она должна стремиться.
– Я спущусь вниз, в кладовую, соберу что-нибудь поесть, – сказала Валерия. – И захвачу немного хереса, чтобы успокоить нервы.
Энни прижалась лбом к стеклу и прислушалась к стуку дождя по крыше. Скрипнувшая дверь кладовой в дальней части дома навела ее на мысль о Родриго. Первые же удары церковного колокола разбудили весь дом. Поднялась настоящая суматоха. Родриго отвел Энни, Валерию и трех слуг в потайную комнату в подвале, а сам, поругиваясь, ушел защищать город.
Не в силах долго выносить ожидание и темноту, женщины решили покинуть укрытие. Энни чувствовала себя в безопасности, поскольку в доме не было никаких ценностей. Сражение, похоже, велось в районе центральной площади и у Панамских ворот, на другой стороне города. Пока Энни ждала возвращения Валерии, мимо дома пробежал какой-то человек, сообщая жителям, что на их город напал не кто иной, как El Draguez, Дрейк, девонширский дракон. Вот уже два года он сновал где-то поблизости, делая молниеносные вылазки и снова скрываясь. Пока его добычей были только корабли. Он не предпринимал таких дерзких шагов, как нападение на укрепленный город.
Ощутив новый прилив стыда, Энни снова вспомнила уэльсца. Ну конечно! Он работал на Дрейка! Господи, о чем же она думала, храня его тайну и подвергая опасности весь город?
С громким стуком распахнулась дверь, и Энни облегченно вздохнула – должно быть, вернулся Родриго. Девушка оторвалась от окна и повернулась.
Увидев, кто вошел в комнату, она едва не закричала. От страха у нее пересохло в горле. Он стоял в неверном свете дождливого утра, широко расставив ноги и держа в руках шпагу. По его смуглому лицу стекала дождевая вода. Копна черных, как ночь, волос превратилась в мокрые пряди, прилипшие ко лбу и шее. Он был чисто выбрит, а линия подбородка свидетельствовала о решимости. Но больше всего Энни поразили его глаза. Их взгляд казался глубоким и отрешенным. Решительность и способность к состраданию, смешавшиеся в его облике, заставили девушку молчать.
– Хорошо, что вы не закричали, – сказал он по-английски. – Я очень надеялся на это.
Энни прижалась спиной к окну и, украдкой отыскав в складках одежды кинжал, сжала его рукоятку.
– Что вам нужно?
Он сделал шаг вперед, но в его поведении не было ничего угрожающего.
– Боюсь, вам придется пойти со мной.
– Никогда, – выпалила она и почувствовала первый приступ страха.
Она бросила взгляд на дверь. Черт возьми, где же Валерия?
– Мне пришлось запереть ее в кладовой. С ней все в порядке, – сказал он, угадав ее мысли. – Послушайте, мисс, клянусь честью, вам не причинят вреда.
– Клянетесь честью? – резко спросила она. – Вы вошли в этот город, в этот дом обманом, замышляя все это время убийства и грабежи, разве это – пример английской чести?
– Не убийство. Я должен захватить вас живой. Я служу Англии, и для меня слово чести священно, в отличие от вашего наместника, дона Мартина Энрикеса.
– Он не «мой» наместник.
У него на губах, изогнув их серпом, заиграла безжизненная улыбка.
– Я знаю.
Горечь, прозвучавшая в его голосе, пробудила в Энни воспоминания. Она увидела себя сидящей на берегу бухты острова с головой мертвого отца на коленях, вспомнила ощущение ее тяжести и острую боль в сердце, готовом разорваться от горя.
– Вы были в Сан-Хуане, – прошептала Энни.
– А, вы вспомнили.
– В тот день я потеряла отца. Как я могу забыть это?
Дождь за окном стал стихать. Эван подошел к девушке и взял ее за локоть. Она попыталась вырваться, но он держал крепко. Никогда раньше не доводилось ей ощущать на себе такую дикую мужскую силу и такое проворство. Странно, но почему-то Энни была уверена, что он не причинит ей умышленного зла.
– Вы – один из приспешников Дрейка, ведь так? – спросила она.
Эван криво усмехнулся:
– Думаю, можете называть меня и так.
– Да мне все равно, будьте вы хоть Христофором Колумбом! – взорвалась она. – Вы не имеете права вторгаться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110