Вы же сами говорили, что, прежде чем ходить, нужно научиться ползать.
— А как насчет вашего будущего? Вы пришли к какому-нибудь решению?
— Вообще-то да. Я решил написать книгу.
— Неужели? Как интересно! И о чем же? Наверное, что-нибудь эпическое, вроде описания осады Спартака в Фермопилах или подробного изложения битвы при Бородино, состоявшейся между русскими и французскими армиями.
— После длительных размышлений я решил написать роман, где главным действующим лицом будет армейский офицер.
— Ну, вы меня утешили, — сказала Китти.
— Тем, что предпочел художественный вымысел?
— Что это не автобиография.
Джаред запрокинул голову и расхохотался. В его смехе, теплом и хрипловатом, звучало искреннее веселье.
— Невероятно! Оказывается, вы способны смеяться.
— Не дай Бог, если это превратится в привычку, — отозвался он с притворным ужасом. Китти рассмеялась:
— Сомневаюсь, что такое возможно, капитан. Очень сомневаюсь.
Сверкание молнии и последовавший за этим раскат грома напоминали о быстром приближении грозы. Вздохнув, Китти набрала полную грудь душистого воздуха, и они поспешили в дом, когда крупные капли дождя застучали по земле.
Китти села на постели, разбуженная раскатами грома, столь оглушительными, что казалось, сотрясается весь дом. Даже сквозь занавешенные окна она видела зигзаги молний, рассекавшие ночное небо.
Внезапно дверь распахнулась, и две маленькие фигурки кинулись к ее кровати. Китти приглашающим жестом откинула одеяло, и Бекки с Дженни, прижимая к себе Бонни и Бибби, забрались в постель по обе стороны от нее. Их маленькие тела сотрясала крупная дрожь. Обхватив девочек руками, Китти притянула их ближе.
— А ты не боишься молнии, Китти? — тихонько спросила Бекки.
— Во всяком случае, не так, как раньше. Пожалуй, меня больше пугает гром.
— Ты хочешь сказать, что не боялась молний, даже когда была маленькой? — недовольно воскликнула Дженни.
— Ну, тогда я очень боялась. Никогда не забуду одну ночь. Мне было тогда шесть или семь лет. Обычно, когда начиналась гроза, я забиралась в постель к родителям, но в ту ночь их не было дома. Они отправились в город и не успели вернуться вовремя, так что мы с братом остались одни. Джошу тогда было четырнадцать. Гром так грохотал, а молнии сверкали так ослепительно, что я решила, будто наступил конец света.
— И что ты сделала? — спросила Дженни, прижимаясь еще теснее.
— Я так испугалась, что вылезла из своей постели и забралась в родительскую. Я уткнулась носом в мамину подушку, чтобы ощущать запах ее духов, а руку положила на ту сторону постели, где обычно спал папа. Мне казалось, что так они будут ближе и смогут защитить меня своей силой и теплом.
А потом пришел Джош и спросил, не боюсь ли я грозы. Мне не хотелось, чтобы он считал меня неженкой, и я сказала, что нет. Помню, он улыбнулся и сказал: «Ты молодец, котенок». И вдруг мне стало совсем не страшно.
— Почему, Китти? Гроза кончилась? — спросила Бекки.
— Нет, милая, не кончилась. Просто я почувствовала себя в безопасности, окруженная любящими людьми.
— Но ведь твои родители еще не вернулись домой, — сказала Дженни.
— Да, физически их там не было, но, лежа в их постели, я ощущала их присутствие, знала, что они любят меня и беспокоятся обо мне. И это позволяло мне чувствовать себя в безопасности. А теперь я открою вам один секрет, если вы пообещаете никому о нем не рассказывать.
Девочки дружно кивнули:
— Обещаем.
— Хотя я стала взрослой, каждый раз, когда меня что-нибудь пугает, я думаю о своих маме и папе, и мне больше не страшно.
— У нас нет мамы и папы, — вздохнула Дженни. — У нас только папа.
— А вот и нет, — возразила Бекки, — у нас тоже есть мама. Каждый должен иметь папу и маму.
— Почему? — спросила Дженни.
— Потому что так полагается, — заявила Бекки. — Даже если они тебя не любят.
— Вот почему я хочу, чтобы у нас были папа и мама, — грустно сказала Дженни. — Они любят своих детей. Если бы мы знали, что нас любят, мы бы тоже не боялись молнии.
Китти чуть не расплакалась от жалости к двум крохам, отчаянно нуждавшимся в родительской любви — той самой, которую она воспринимала как должное, когда росла. Как трагично, что Джаред Фрейзер не в состоянии понять, насколько близнецы нуждаются в его любви.
— Дженни, твой папа любит тебя.
— Нет, — сказала Дженни. — И потом, он скоро уедет, как уехала наша мама.
Китти почти приветствовала очередную вспышку молнии: это отвлекло близнецов от рискованной темы.
Бекки втянула голову в плечи, напуганная раскатом грома.
— Китти, а отчего бывает молния?
— Это связано с электростатическими процессами, которые протекают в атмосфере;
Дженни высунулась из-под одеяла, от страха натянутого на голову.
— В чем?
Китти понадобилось несколько секунд, чтобы понять вопрос.
— В атмосфере, Дженни. Так называется воздух, окружающий землю.
— А что такое электро-какие-то процессы? — полюбопытствовала Бекки. — Я слышала, как Поппи говорил дяде Сету, что хочет провести в дом электричество. Что, у нас в доме тоже будут сверкать молнии? — Ее глаза округлились.
— Нет, дорогая. Он имел в виду электрический ток, который возникает при взаимодействии положительных и отрицательных зарядов.
— А что это такое?
— Не имею ни малейшего понятия, — призналась Китти, что вызвало радостные смешки близнецов, закончившиеся дружным смехом всех троих. — Я читала, что один человек, по имени Томас Эдисон, придумал, как использовать электрический ток для освещения, — сказала Китти. — Об этом и говорил ваш дедушка. Вот что: завтра утром мы раздобудем книгу, где все это описывается, и прочитаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87