Беда в том, что он сейчас в Англии. Он также поверенный Джейка Кэррингтона и направился туда по его заданию. Утром я свяжусь с ним по телеграфу, и мы уладим это чертово недоразумение.
— Понятно. — У нее было нехорошее предчувствие, что все не так просто, как ему кажется. — Я устала, Джаред. Если ты не возражаешь, я хотела бы лечь.
— Хорошо, Кэтлин.
Джаред подошел к ней, но она не встала.
— Я понимаю, каким шоком это явилось для тебя. Я испытываю то же самое. Отдохни, любовь моя. Все образуется. Доверься мне. — Он приподнял ее подбородок, устремив на нее светившийся решимостью взгляд. — Я люблю тебя, Кэтлин. В мире нет силы, которая разлучила бы нас и забрала у меня моих дочерей.
Оставшись одна, Китти долго сидела молча. Ей предстояло принять самое сложное решение в ее жизни.
Хватит ли у нее силы духа?
Промучившись до рассвета в безуспешных попытках заснуть, Китти встала и собрала свои вещи. Лучшее, что она может сделать для Джареда и близнецов, — это уехать. О браке не может быть и речи, пока он женат на Диане, а, оставаясь в доме, она дает дополнительные основания для выдвинутых Дианой обвинений в супружеской неверности. Это может повлиять на решение суда по поводу опеки над близнецами.
Сама мысль о том, что Бекки и Дженни могут быть разделены между родителями, ужасала. Даже если Джаред разведется с Дианой, как он надеется, с его стороны будет более гуманно отдать ей обеих девочек, чем позволить их разлучить.
Хотя, если она уедет, Джаред вряд ли станет заниматься разводом. Весьма вероятно, что он снова закроется в своей комнате, но, по крайней мере, близнецы обретут отца и мать… ее глаза наполнились слезами… даже если это будут не те мама и папа, о которых так мечтала Дженни.
Но может, Диана изменилась, может, она осознала свои ошибки? Вполне возможно, что они с Джаредом оставят взаимные упреки в прошлом и начнут все сначала ради благополучия дочерей.
Как бы то ни было, ясно одно: этого никогда не случится, пока она, Китти, остается на сцене.
Завершив сборы, Китти села и написала письмо близнецам, еще одно Джонатану, но с Джаредом ей придется встретиться лицом к лицу.
Приоткрыв дверь в комнату близнецов, она остановилась на пороге, глядя на спящих девочек. Сердце ее так болело, что казалось, сейчас разорвется. Ей хотелось поцеловать их, в последний раз прижать к груди, но она не осмеливалась, опасаясь их разбудить — тогда у нее не хватит сил уйти.
Джаред прав. Только круглые дураки позволяют себе любить. Будь она умнее, не страдала бы сейчас от горечи разлуки.
Китти отвернулась и двинулась дальше по коридору.
Под дверью Джареда виднелась полоска света. Едва ли он спал этой ночью больше, чем она.
Китти постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа. Джаред, стоявший у окна, обернулся. Ей не пришлось ничего говорить.
— Ты уходишь.
— Думаю, так будет лучше для всех, Джаред. Мое дальнейшее пребывание здесь принесет больше вреда, чем пользы.
— Ты не поверила ни одному моему слову, да?
— Я верю в твою искренность, просто ты ошибаешься. Диана не стала бы угрожать судом, если бы не могла доказать свои претензии.
— Китти, ты ее не знаешь. Она дьявольски хитра. Все это не более чем пустые угрозы.
— Джаред, но у тебя нет никаких доказательств, что развод состоялся. Как ты можешь рассчитывать, что выиграешь дело в суде?
— Оно не дойдет до суда. Она блефует.
— С какой целью?
— Да кто, к дьяволу, знает? Диана — это Диана.
— В том-то все дело: ты не знаешь. На карту поставлено гораздо больше, чем наши с тобой отношения. Ты же не станешь рисковать будущим близнецов? Что, если, прежде чем ты сможешь что-либо доказать, суд передаст ей опекунство над близнецами или хотя бы над одной из девочек? Если мы это допустим, то возненавидим друг друга.
— Если бы ты верила в меня, Кэтлин, то не спешила бы убегать. Или это образчик неустрашимости Маккензи, которой ты так хвасталась?
— Пожалуйста, Джаред, мне и так тяжело. Давай не будем опускаться до взаимных оскорблений. Что бы ты ни сказал, ты не убедишь меня остаться. Когда меня не будет, вы можете попытаться восстановить свой брак, если не ради себя, то ради близнецов.
— Раз уж ты распорядилась моей жизнью, может, скажешь, что намерена делать со своей? — саркастически спросил он.
— Не знаю. Наверное, вернусь в «Трипл-Эм». Жаль, что я вообще уехала оттуда.
— Ясно, побежишь домой, к мамочке и папочке. Почему бы тебе не выйти замуж за соседа? Будете жить себе припеваючи на ранчо. Бьюсь об заклад, он умеет палить из револьвера и бренчать на гитаре.
Китти сверкнула глазами:
— Может, я так и сделаю. Он всегда был ко мне неравнодушен.
— Неужели ты думаешь, что найдешь то, что было между нами, в объятиях другого мужчины? Когда-то ты согласилась на меньшее. Но устроит ли это тебя теперь?
— Как ты смеешь использовать Теда в качестве аргумента! — возмутилась Китти. — Он не имеет к этому никакого отношения.
— Имеет, и самое прямое. В свое время ты выбрала удобный брак, а теперь, столкнувшись с первыми трудностями, поднимаешь крик, словно душа Цезаря, взывающего из могилы. Но тебя никто не предавал, Китти, это ты предательница. Почему бы тебе, подобно Бруту, не воткнуть нож в спину человека, который тебе доверял?
— О, пожалуйста, Джаред, избавь меня от мелодраматической риторики. Я пыталась облегчить это для нас, насколько возможно, но с тобой бесполезно разговаривать. Ты так одержим собственными переживаниями, что не видишь дальше собственного носа. Пора посмотреть в лицо реальности. И потом, каким это образом я предала тебя?
— Тем, что убегаешь. Ты виновна в том самом грехе, в котором упрекаешь меня, — ты боишься любви, Китти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87